Эртериатис, не отпуская, держал на втором пульте рубильник катапульты. Руки астронавтов, защищённые толстыми перчатками скафандров, чувствовали тепло металлических кнопок компьютеров. Это означало, что всё внутри ракеты раскалилось и превратилось в обжигающее пекло.
Внешний огонь, ползавший по обшивке ракеты и щекотавший снаружи её иллюминаторы, разогрел оболочку до такой степени, что жар завладел даже внутренними помещениями. Внутри была настоящая печка. Но пока ещё можно было потерпеть и не включать систему охлаждения, чтобы поберечь силы прибора, производящего спасительный холод. Имелась возможность повременить. Просто ещё и ещё снижать скорость. Ещё… Ещё… Ещё…
Получилось! Скорость сброшена полностью. Однако этого мало. Теперь нужно начать сопротивляться самому падению. С этой целью пришлось включить функцию «Переход к вращательному вертикальному взлёту». С помощью этого ухищрения удаётся добиться неспешного парения аппарата в воздухе вместо его безвольного падения. Странные ощущения испытывает организм в это время: одновременно с падением неведомая сила поднимает вверх. Похоже на рывки карусели. Вот на таких «качельках» ракета больше не сопротивляется воздушным слоям, а пытается удержаться на них, чтобы не рухнуть вниз. Кружась почти на одном месте, космолёт еле заметно начинает снижаться и остывать. Астронавты сидят, не шелохнувшись. От вращательных зигзагов ракеты устаёт голова. Не оторвать бы взгляда от бортового термометра. Когда столбик ртути на нём упадёт до отметки в 40 градусов, можно будет остановить вращение корабля и предоставить возможность ракете снижаться на крыльях, которые незамедлительно автоматически раскроются по бокам звездолёта, как только приборы покажут, что аппарат приступил к свободному падению на высоте 10 км.
Крылья складные. Они выдвигаются из специальных полостей наподобие нескольких вееров, внакладку, и с каждой секундой увеличиваются в размерах. При ближайшем рассмотрении их веероподобная конструкция напоминает птичье оперение, поэтому нет ничего удивительного в том, что древние земляне изображали пришельцев в образе птиц.
Безусловно, никакие детали инопланетных кораблей древние люди не могли разглядеть, ведь звездолёты из чистого золота ослепительно сверкали на солнце, и смотреть на них было невозможно. Учитывая это, инопланетяне, чтобы спрятаться от землян, показывались в небе только в солнечную погоду или при яркой луне. И никогда — в пасмурный день.
Из этого сказители сделали неверный вывод о том, что пришельцы боятся воды. Вот как раз наоборот: воду-то они очень любили, ради неё и летели на прекрасную Землю — единственную ласковую планету во всей Вселенной. Как Земля их встретит теперь? Вспоминала ли о них во время разлуки?
Наконец Дифтодроут и Эртериатис стали готовиться к завершающему испытанию. Расслабляться было рано. Пришла пора сконцентрироваться на качественном выполнении последнего параграфа учебного пособия по приземлению. Скоро аппарат соприкоснётся с поверхностью Земли.
Электроника успокаивала астронавтов, настойчиво уверяя, что ракета идёт на сближение с Атлантическим океаном. В иллюминаторе сквозь сажу, оставшуюся от дыма горевшей облицовки, смутно прорисовывались облака. Вот они под ракетой, а через 20 минут — уже над нею.
Пробежали ещё 6 минут, и удивительно насыщенный синий цвет победил пепельную завесу, застилавшую стёкла. Это земной океан раскинулся от края до края и занял собою всё видимое пространство. А через три секунды тугие воды Атлантики захлестнули ракету целиком, панибратски похлопали её стены, ударили снизу в крылья, смыли копоть с иллюминаторов, удалили отслоившиеся частицы золота, обнажив под ними второй слой пластинок-чешуек, не тронутый огнём, предприняли тщетную попытку втянуть прибывшее небесное тело в свою глубину, но тут же подбросили его вверх и предстали перед двумя астронавтами во всём своём великолепии.
