Когда она вошла, в гостиной находился только Гарет. Он повернулся к ней от буфета, где наливал себе шерри.
— А, добрый вечер, мисс… гм… Тэмсин. — Он улыбнулся. — Мы всех опередили. Но Люси всегда часами занимается туалетом.
Его глаза оценивающе оглядывали ее с головы до ног.
— Могу я предложить вам стакан шерри или, может быть, мадеры?
— Шерри, пожалуйста. — Тэмсин почувствовала, что он оценивает ее внешность. Ей и прежде приходилось встречать мужчин, похожих на Гарета. И лорд Пендрагон принадлежал к этому типу. Они смотрели таким взглядом на всех женщин, которые хоть в малейшей степени заслуживали внимания. Это было у них в крови.
Тэмсин взяла стакан.
— Я так поняла со слов полковника, что ваша семья из Сассекса. Я там никогда не бывала. Там так же красиво, как в Корнуолле?
— Там мягче и спокойнее, — сказал Форгескью. — Море у нас не такое бурное и вместо этих проклятых вересковых пустошей — Южные меловые холмы. Бодмин, Эксмур… и, конечно, Дортмур — это все в Девоне, но достаточно близко.
— Мы проезжали Бодминскуто вересковую пустошь по пути сюда. Нет слов, это холодное, неуютное место.
Она села и, в свою очередь, с любопытством оглядела Фортескью. У него было крупное чувственное лицо с мясистыми губами, которые оттеняли кустистые кудрявые усы. Серые глаза прикрывались тяжелыми веками, темные волосы вились. По-своему привлекателен и знает об этом.
Откровенность ее взгляда смутила его. Гарет привык к тому, чтобы его стати оглядывали исподтишка. Как правило, женщины не проявляли своего интереса так бесстыдно. Прищурив глаза, он пригладил усы и улыбнулся.
Тэмсин подумала, что он привык к подобным представлениям. Она снисходительно сменила тему разговора.
— Мне показалось, вы ценитель лошадей.
— Я горжусь тем, что понимаю в них толк, — сказал он, усаживаясь напротив. Эта тема вызвала у него энтузиазм, и его кошачья томность исчезла. — Но мне никогда не случалось видеть ничего подобного вашему коню. Вы, должно быть, отлично ездите верхом.
— У полковника на этот счет другое мнение, — сказала она скромно, отхлебывая глоток шерри.
— На какой счет? — спросил Джулиан, входя. Тэмсин быстро подняла глаза, и посмотрела на него, на этот раз не скрывая своей любви. Он был одет по-утреннему: сверкающие ботфорты с кисточками, сюртук из тончайшей серой шерсти, кремовые брюки, жилет, галстук, завязанный простым узлом. Она так привыкла видеть его в мундире, что потребовалось время, чтобы привыкнуть к его новому облику, к гражданской одежде. Она посмотрела на Гарета, тоже одетого по-домашнему, но его галстук ниспадал тщательно уложенными складками, а полосатый жилет украшало несколько золотых и бриллиантовых брелков. Тэмсин, критически его оглядев, подумала, что сюртук не очень хорошо сидит на плечах, видимо, там подложены подушечки. А бедра, обтянутые узкими панталонами, выглядели широковатыми.
— Мы говорим о моем искусстве верховой езды, милорд полковник, — ответила она. — Я как раз собиралась объяснить сэру Гарету, что мне дозволено кататься на Цезаре только в границах поместья.
Ее улыбка была одновременно сообщнической и дразнящей, и это его озадачило. В ней было нечто, чего он не замечал прежде. Ничуть не похожее на обычные шаловливость и приглашение к действию, что ему приходилось видеть раньше. Она отхлебнула еще один крошечный глоток шерри, пока дожидалась ответа на вопрос, который, как она надеялась, станет увертюрой к их новым отношениям.
— В твоей манере верховой езды нет ничего, достойного критики, — заявил Джулиан, стараясь говорить непринужденно и скрывая свою реакцию на ее улыбку. Он отвернулся, чтобы налить шерри, и продолжил:
— Естественно, если речь идет о горных перевалах. Но для нашей английской сельской местности эта манера не совсем подходит. Она необычна.
— Можно мне еще немного? — спросила она, протягивая пустой стакан.
Он наполнил стакан и передал графин Гарету.
— Я подозреваю, что Люси все еще суетится перед зеркалом?
— Эти женщины! — заметил Гарет снисходительно. — Вы ведь знаете, каковы они!
«Кажется, это постоянный припев у моего зятька», — подумал Джулиан кисло. Он снова посмотрел на Тэмсин. Она пыталась скрыть овладевший ею приступ смеха, и в его глазах тоже заплясали непрошеные смешинки.
