Она отпустила руки, придерживающие подол, и юбка коснулась песка, мелкие волны промочили тонкую ткань платья, пока она шла по берегу. Что случилось? Слова полились из нее, будто сняли крышку с кипящего котла. Она защищала родителей. Это неудивительно, она не могла поступить иначе. Но все остальное, что она говорила о любви? Какое для нее имело значение, что чопорный, надменный, весь, как в латы, закованный в правила приличия английский лорд представлял свое будущее только с ровней? Для нее, дочери Сесили и Эль Барона?
Как только она расправится с Седриком Пенхэлланом, вернется назад, в Испанию. Лорд Сент-Саймон был ей полезен. Она в нем нуждалась. А когда все кончится и он поймет, что она его просто использовала, он, вероятно, так разъярится, что захочет разорвать ее на куски. И она не станет его за это осуждать.
Помрачнев от такой перспективы, Тэмсин остановилась и огляделась, стараясь проникнуться красотой мягко очерченной бухты, открывавшегося взору пространства моря и сверкающего синего неба. Она подняла глаза к вершине утеса, и сердце ее упало. На фоне неба вырисовывались фигуры двоих всадников — это были те же люди, которых она недавно видела.
Незнакомцы наблюдали за ней. Она почувствовала какую-то угрозу, от которой мурашки поползли вдоль хребта. Тэмсин повернулась, ополоснула ноги и направилась к дому. Кайма ее юбки и голые ступни были заляпаны мокрым песком.
Из-за угла появился Габриэль, как раз когда она брела через лужайку. Заметив ее столь не подобающий для воспитанницы Сент-Саймона вид, он поднял брови и со смехом сказал:
— Ох, малышка, надеюсь, сегодня не появятся гости и не увидят тебя такой.
На нее вновь нахлынули смятение и печаль:
— Я иду переодеваться, — сказала она вяло. Габриэль кинул подозрительный взгляд.
— В чем дело, детка? — Он обнял ее огромной ручищей.
— Право же, ничего, — ответила Тэмсин, через силу улыбаясь. — Я вспомнила о Сесили и Бароне. — И это тоже было правдой.
Он кивнул, удовлетворенный объяснением, потом живо добавил:
— У меня есть для тебя кое-какая информация. Я узнал ее там, на набережной, у местных сплетников.
— О Пенхэлланах?
Она мгновенно забыла о своей печали и повернулась к нему, на что он и рассчитывал. Глаза ее засветились интересом. Габриэль кивнул.
— Эти племянники… твои кузены. По-видимому, они близнецы.
— Давай-ка прогуляемся.
Они направились к фруктовому саду, расположенному довольно далеко от дома. Тэмсин не уставала удивляться его диковинной планировке, сложившейся еще в семнадцатом веке. По традиции деревья сажали так, чтобы независимо от угла зрения они выглядели прямой линией. Она не могла этого понять, и ей казалось смешной причудой столь функциональное отношение к планировке фруктового сада.
— Итак? — спросила она возбужденно, когда они оказались одни среди деревьев и вдалеке от дома.
Нужно было собрать как можно больше информации для выполнения плана, приведшего ее сюда. Задача проста и недвусмысленна, и к черту досадные эмоции, способные все запутать! Она заставит себя думать только о деле и ни о чем другом, и тогда эти бессмысленные, не имеющие под собой почвы чувства, которые она питает к Джулиану Сент-Саймону, улетучатся сами собой.
— Кажется, пару лет назад твои кузены нарушили границы земельных угодий полковника и даже сделали кое-что похуже, — начал Габриэль.
Тэмсин выслушала всю историю. Она водила босыми ногами по траве, стараясь стряхнуть прилипший песок. Внутри у нее все клокотало и бурлило при мысли о том, что ее связывают узы родства с такими подонками.
Габриэль протянул руку над головой и сорвал грушу, откусил, пробуя, насколько она спелая.
— Им потребуется дозревать еще несколько недель, — заметил шотландец бесстрастно, как если бы рассказанная им история его ничуть не тронула. Но Тэмсин слишком хорошо его знала. — Я так понимаю, они чуть не убили девушку, — продолжал он по своему обыкновению лениво.
Тэмсин сорвала дикое яблоко. Она впилась в него зубами, наслаждаясь кислотой и морщась от нее: это отвлекло ее на время от мыслей о маленькой невинной девочке, попавшей в порочные грязные руки еще незнакомых ей кузенов.
