Выступая на заседаниях Политбюро с информацией, замечаниями по проектам подготовленных решений и документов, предложениями и предупреждениями, Андропов, безусловно, влиял не только на позиции своих коллег по Политбюро, но и самого Брежнева, который нередко предлагал отсрочить принятие того или иного «сырого» решения, рекомендовал «доработать» вопрос, дополнительно проконсультироваться со специалистами.
В итоге такая процедура повышала качество принимавшихся решений и документов. Но и — не гарантировала полностью от ошибочных решений, как это было в отношении Афганистана, речь о чем пойдет далее.
Мы не будем спекулировать на широко освещавшихся и излюбленных темах «внутренней политической кухни» Политбюро и ЦК КПСС, оставляя эти сюжеты для любителей политических сплетен и гаданий на кофейной гуще, а попытаемся максимально объективно остановиться лишь на отдельных аспектах этой проблемы, непосредственно связанных с жизнью и деятельностью героя моего повествования.
К углубленной проработке вопросов, выносимых на обсуждение Политбюро ЦК, Андропов подключал не только официальные, но и неофициальные возможности аппарата КГБ — консультантов высокого уровня из соответствующих ведомств.
При этом он полагал, что первостепенное значение имеют не текущие, повседневные вопросы, а реальные комплексные проблемы, которые неизбежно и объективно встанут перед страной в обозримом будущем.
К числу важнейших международных проблем в то время как Ю.В. Андропов стал кандидатом в члены Политбюро с 21 июня 1967 г., помимо войны во Вьетнаме, относились переговоры с США о сокращении стратегических вооружений и параметрах «политики разрядки», предлагавшейся Организацией Варшавского Договора в качестве альтернативы конфронтации и гонки вооружений, вопросы улучшения советско-американских отношений.
Авторитет Советского Союза в то время был настолько высок в мире, что даже вторая сверхдержава — Соединенные Штаты Америки проявляли заинтересованность в обеспечении лучшего понимания своих позиций в Москве.
Ибо реальная политика, и во внешне— и во внутриполитических сферах, тем более — политика дальновидная, это не только реализация собственных желаний и стремлений. Но это, прежде всего, взвешенный анализ и учет ситуации и тенденций ее развития, трезвая оценка имеющихся ресурсов, возможностей, ближайших и отдаленных последствий конкретных шагов и действий, перспектив развития обстановки в целом, либо в результате тех или иных действий.
В этой связи примечателен тот факт, что член предвыборного штаба республиканского кандидата в президенты США Р. Никсона Генри Киссинджер по заданию своего патрона встретился с представителями советской разведки в США и заверил их, что в действительности Никсон гораздо больший реалист, чем об этом думают в Москве, и что по этому значение его ультра-консервативных предвыборных заявлений и обещаний переоценивать не следует[134].
С января 1969 г. советник президента по вопросам национальной безопасности, а с 1973 г. — Госсекретарь США Г. Киссинджер являлся подлинным «отцом» внешнеполитической концепции Ричарда Никсона «перехода от эры конфронтации к эре переговоров».
И действительно, именно при Ричарде Никсоне произошел значительный прорыв в развитии американо-советских отношений, ознаменовавшихся как первым официальным визитом президента США в Москву 22–30 мая 1972 г., так и подписанием целого ряда важнейших двусторонних документов, важнейшими из которых являлись «Основы взаимоотношений между СССР и США» и Договор об ограничении систем противоракетной обороны.
При этом, в силу своего служебного положения, Председатель КГБ Ю.В. Андропов являлся наиболее информированным членом Политбюро по многим вопросам как международной, так и внутриполитической жизни страны.
Этим и объясняется его бесспорное влияние на выработку внешнеполитических позиций и курса СССР. В этой связи иногда еще высказываемые обвинения в адрес Андропова в «бонапартизме», на наш взгляд, лишены всякого основания.
Еще раз подчеркнем, что, как член высшего коллегиального партийно-государственного органа власти,
