Глядя на старательно выведенное на песке имя Алекса, я никак не мог успокоиться, и сначала Роми смотрел на меня с интересом, а потом ― с испугом. Осторожно потрогал за рукав широкой кожаной рубахи, явно снятой с какого-то великана, и спросил:
«Почему ты плачешь? Тебе плохо, что-то болит?»
Я отрицательно покачал головой. Ну как объяснить этому ребёнку, что только что нашёл след сына. Показал на надпись, а потом на себя, положив руку на сердце. Мальчик оказался необыкновенно смышлёным.
― Ты что, знаком с Алексом?
Я радостно закивал. Он как — то странно на меня посмотрел и скорчил задумчивую гримасу. А потом шлёпнул себя ладонью по лбу.
― Так ты один из троих, что пошли на его поиски?
Я растерялся: «Откуда мальчик может знать об этом? Вдруг он вообще не ребёнок, и это ― проделки демона?»
Но Роми быстро всё разъяснил.
― Когда Алекс попал в наш мир, Шаманка ему гадала, и выпало три камушка. Она сказала, что трое отправятся на его поиски. Он очень тогда удивился. Алекс думал, что один из троих ― наверняка его отец, вторым мог стать дядя Феникс, ― я не дал ему договорить, развернул и похлопал себя ладонью по груди.
Теперь он смотрел на меня, вытаращив глаза.
― Так ты и есть его знаменитый дядя Феникс? Ух ты! Он столько говорил о тебе, что ты такой замечательный, только вот беда ― Феникс же умер. А, что на это скажешь?
Я не мог говорить, просто покачал головой и ещё раз приложил руку к сердцу.
― Значит, уверяешь, что ты тот самый человек, написавший книгу о пространственной магии? Мама её до дыр зачитала, ― он вдруг засмеялся, словно вспомнил что-то смешное и пробормотал, ― вот это номер! Она же столько мечтала с тобой познакомиться… Что теперь будет?
Я не понял веселья и просто смотрел, думая, как бы попросить его рассказать мне о сыне. Но Роми сам с удовольствием поведал мне историю их знакомства с Алексом, приключения в поисках заклинания и как, наконец, сумел помочь моему мальчику покинуть эти миры.
Он оказался великолепным рассказчиком, сопровождавшим свою историю такими забавными комментариями, что теперь я смеялся до слёз, не обращая внимания на кровоточащие губы. Да, Алексу здорово досталось, но вместе с этим проказником он справился со всеми трудностями. Не зная, как выразить свою благодарность, крепко, насколько у меня хватило сил, пожал ему руку, и тот улыбнулся в ответ.
― Это что вы тут делаете? ― голос Шаманки звучал встревоженно.
― Ничего, мама, я рассказывал Фениксу про наши приключения с моим другом и даже его насмешил. Вот и всё.
― Разве он может разговаривать? С чего ты решил дать ему такое странное имя?
― Ну, надо же его как-то называть. Мой друг постоянно всем давал имена, я тоже так хочу. И наш гость не против, правда, Феникс?
Я утвердительно кивнул. Шаманка вздохнула, не переставая хмурить брови. «Странно, почему Роми избегает при матери называть Алекса по имени? Что за этим кроется? Она как-то замешана и не хочет ничего слышать о моём мальчике…» ― пока раздумывал, Роми взял меня за руку и крепко её пожал. Я ответил ему тем же. Так мы и вернулись в лагерь. Похоже, Шаманке не понравилось моё сближение с её сыном.
Когда мы ужинали, наконец-то осмотрел место моего нынешнего приюта. Это была небольшая пещера, вполне обжитая, с лежанками, лавками и столом, за которым мы собирались. На полу ― постелены разноцветные шкуры, ими же укрыт большой сундук у стены.
Такую громадину не занести через небольшую расщелину, служившую входом в пещеру. Значит, Роми не обманул, говоря о любви Шаманки к пространственной магии. Я усмехнулся, в этом она была не одинока. Неужели и правда знает обо мне? Это меня заинтриговало, и я внимательно к ней присмотрелся.
А ведь Шаманка хороша, даже очень. Ни строгая причёска, ни грустные глаза её совсем не портили. Она почувствовала мой взгляд и гордо подняла голову. «Ну да, конечно. Такая красавица и урод с перекошенным лицом и чёрной маской. Это глупо, но почему же так не хочется отрывать от неё взгляд? Какой же я дурак: больной, потерявший своих спутников, а думаю о хорошенькой женщине. Кажется, выздоравливаю», ― хмыкнул и услышал, как грохочет котелком недовольная Шаманка. «Ясно, уж и посмотреть на неё нельзя…»
