— А какое предвидится дальнейшее развитие событий — об этом князь ничего не пишет? — спросил Репнин.
— Он полагает, что император, видимо, уже раздумал брать Мальту, и Ушаков готовится к возвращению домой.
Слушая рассказ дочери о событиях в Средиземном море, Репнин вспомнил то время, когда Павел Первый лихорадочно создавал антифранцузскую коалицию в Европе. Ему, Репнину, участнику тех дипломатических миссий, ещё тогда было ясно, что всё это делалось как бы понарошку. Шумно начинать и не доводить дело до конца — таков был стиль деятельности нынешнего российского императора. Новое подтверждение тому — устроенные им военные действия как в Средиземном море, так и на севере Италии. Одержав ряд внушительных побед, Ушаков возвращается домой, так и не достигнув стратегической цели. То же самое можно сказать и про корпус полководца Суворова. На его счету тоже ряд побед, добытых в боях с французской армией, но, не поддержанный союзниками по коалиции, он вынужден в конце концов думать о спасении вверенного ему войска. По сути дела, в итоге двух этих походов Россия почти ничего не добилась. Франция как была, так и осталась несломленной.
— А что вы сами думаете обо всём этом? — вдруг спросила Александра отца, прерывая его размышления.
— Что я думаю? — встрепенулся отец. — Ничего особенного. Думаю, Павел снова перемешает карты, и может получиться так, что те, которые до сего дня называются противниками, станут нашими союзниками, а союзники нынешние превратятся в противников. Император непредсказуем, от него всего можно ожидать.
Двухнедельное пребывание дочери в Москве подействовало на Репнина словно целебный бальзам. Хвори отошли прочь, и он почувствовал себя так хорошо, что снова стал ездить по городу. Однажды ездил даже в подмосковное имение Воронцово, чтобы посмотреть, как там идут дела, и дать необходимые распоряжения относительно ремонта дома. Он решил будущее лето провести в имении и хотел, чтобы дом был более удобен для проживания.
Жизнь продолжалась, и одиночество уже не пугало старого фельдмаршала так, как прежде. Бог создал человека таким, что он способен привыкнуть ко всему.
Предположение Репнина, что Павел Первый способен своих союзников и врагов поменять местами, оказалось пророческим. Раздосадованный тем, что российские войска не достигли того, чего от них ожидали, император решился на тайные переговоры с первым консулом Французской республики, вероломно предав те страны, которые ещё недавно призывал идти войной на «узурпатора». В переориентации внешней политики немалая роль отводилась российскому посланнику в Берлине Колычеву. Посылая его с щекотливым заданием в Париж, Павел требовал напомнить Наполеону Бонапарту, что… «я предлагаю ему сколько угодно принижать Австрийский дом, будучи уверен, что от того зависит спокойствие остальной Европы». Помимо прочего, в высочайших инструкциях говорилось и об отношениях с Англией. Павел предоставлял Бонапарту свободу действий относительно торговли, полагаясь… «на его волю покончить с англичанами, как ему заблагорассудится, и тотчас по заключении мира пристать к морскому соглашению, состоявшемуся между северными Дворами». «Как скоро исполнены будут все те условия и состоится формальное между ними обязательство, — говорилось далее в инструкциях, — я признаю Францию республикою и готов сноситься с нею прямо обо всём, что будет нужно».
Поскольку переговоры велись тайным образом, Репнин о них, конечно же, ничего не знал. Перемены во внешней политике для него стали очевидными только после встречи с зятем Волконским, заезжавшим к нему по пути из Италии в Петербург.
Под южным солнцем князь заметно посмуглел, но в то же время и похудел сильно, имел усталый вид. Должно быть, сказалась дорога: долго пришлось ехать: сначала добирался до Вены, а оттуда — уже прямой дорогой в Москву.
— Да нет, дорога тут не при чём, — говорил он о своей усталости тестю. — Измучились, судьбы своей ожидаючи.
— Может быть, расскажете поподробней?
— Конечно, расскажу.
Рассказ князя Волконского оказался длинным и… удручающим. До наступления нынешнего года в планах взятия Мальты больших противоречий между союзниками не возникало. Все придерживались мнения, что остров надо брать совместными усилиями русской и английской эскадр. Но вот как-то адмиралу Ушакову доставили через Константинополь пакет, в котором он обнаружил высочайший рескрипт вместе с указом государственной Адмиралтейств-коллегии, которыми предписывалось отказаться от участия в военных действиях против Мальты и вернуться с эскадрой в черноморские порты.
