Политическое положение здесь остается без каких-либо существенных изменений, так как основная масса чересчур стара, а активная политическая работа запрещена, исключая только нас и таких, которые хотят идти заодно с нами. В целом, приблизительно 15% антифашистов, среди которых 20 генералов, и другая группа — группа, с которой надо бороться самым ожесточенным образом, озлобленно-вражеская, достаточно сильная группа.
Из дома я получаю в основном хорошие весточки. Жена и 4 дочери здоровы! Старшая учится в Гамбурге в портняжной академии, вторая — в Ганновере, техническая медицинская ассистентка-ветеринар Высшей школы. Одна (та, что в Гамбурге) может каждую неделю, а другая (Ганновер) — в конце каждой недели ездить домой к матери. Обе очень довольны!
С начала 1944 года моя жена занимает половину дома, а в другой половине — 5 учениц, которым она сдает ее в аренду, оспаривая тем самым право на существование и используя эти средства для обучения своих старших дочерей. Обе же дочки помоложе (11-13 лет) продолжают ходить в школу.
Осенью 1944 года моя жена вместе с моими старшими детьми сидела три месяца в Бременской тюрьме, в крайне плохих условиях. Из одной разбомбленной тюрьмы они были переведены в другую. Третья дочка, которой в то время исполнилось только 10 лет, находилась на родине, в Оберсдорфе, там она был схвачена гестапо и арестована.
После тюрьмы в Бремене, до декабря 1944 года, — в Ширлихмюлле. Затем снова Верден, а с апреля 1945 года они нашли покровительство антифашистских сил от нацистов.
Продовольственное положение в Бремене опасное! Два брата моей жены один брат в Бильфельде, в английской зоне (сидел из-за меня также в тюрьме), другой — на Бехингверке в Марбурге.
Теперь только надеемся на конференцию министров иностранных дел 10 марта в Москве. Там будет очень трудно.
Старший из моих братьев переехал с юго-запада и изучает юриспруденцию в Гамбурге. Там в основном все в порядке.
Коротко обо всем. Все знакомые просили передать Вам свои сердечные приветы, особенно — Ленски, Корфес, Кайзер.
Вам от души я желаю дальнейшего благополучия и как можно скорее возвратиться на родину! Прошу передать мой сердечный привет Мюллеру и Бушенхагену. Всегда преданный Вам Зейдлиц».
23 марта 1947 года. Я, собственно говоря, от решений Московской конференции1 многого не жду. Я хочу одного: пусть мне предоставят возможность спокойно умереть. Ничего другого я не хочу.
24 марта 1947 года. Надо полагать, что русские сейчас проводят большую подготовительную работу в Германии. Многое зависит от русских. Во всяком случае — инициатива у них в руках! Мне бы сейчас очень хотелось помочь им тем, чем я могу!
А ведь русские именно сейчас могут спросить меня: какие у меня будут предложения для построения новой Германии. Генерал Кобулов может спросить меня о моих предложениях. Администрация в Германии может некоторые вопросы решать самостоятельно. Мы, со своей стороны, ей можем помочь. Я не настаиваю на этом, но было бы хорошо, если бы мне предоставилась такая возможность.
Я, правда, не могу знать, как сложится дальше моя жизнь, какова будет моя судьба, но что бы ни было, я отступать не буду! Я хочу идти только вперед! Я не скрываю своего желания вернуться в Германию.
2 апреля 1947 года. Вчера с нами разговаривал генерал Кобулов: он ничего не требовал, а только просил написать заявление. Это большая разница. Я никак не мог совсем отказаться от этой работы. Вообще, довольно интересно то обстоятельство, что русские используют пленных германских генералов в целях международной политики. Да, все же с фельдмаршалом бывшей германской армии они не хотят портить отношения!
А в общем и целом германские генералы проделали в России огромную работу.
3 апреля 1947 года. Я радуюсь тому, что отношение ко мне со стороны русских изменилось: они опять стали меня ценить. Так что я теперь могу просить их насчет театра, музея.
8 июля 1947 года. Начиная с весны этого года чувствую себя не совсем хорошо. Виной всему мои старые болезни. Мне сообщили, что вышестоящими инстанциями принято решение направить меня на полтора-два месяца на лечение в Крым. Кроме того, со мной едут Винценц Мюллер и Вальтер Шрайбер. Замечательно!
