На следующий день государь приказал дворецкому, чтоб он распорядился в передней очистить от золы и углей печь и не затоплять её до его, царёва, разрешения.
— Для чего это, государь? — спросил Хитрово.
— Для дела, Богдан Матвеевич. Исполняй.
Дворецкий не посмел переспрашивать, раз не пожелал царь открыть задуманное, на то его царская воля, и нечего вдругорядь соваться: любопытной-то Варваре нос оторвали.
Двенадцатого января в Думе собрались все думные бояре и дворяне, а также выборные архиереи. Царь с патриархом пожаловали последними, сели на свои места: Фёдор в кресло царское, патриарх несколько ниже на кресло, для него принесённое. Думцы и архиереи, сидевшие по лавкам, притихли.
Государь, окинув взором сидевших, кивнул Голицыну, молвил негромко:
— Читай, князь, челобитную выборных людей.
Голицын громко прочёл челобитную и тут же стал сворачивать её. Как только свернул и перестал шуршать бумагой, заговорил царь, заговорил негромко, и оттого в Думе не то что шевелиться, а кажется, дышать перестали, — такая тишина установилась.
— Я, как государь, должен во всём следовать закону и заповедям Христа, который заповедовал нам любовь и бескорыстие к ближнему. Но злокозненный плевосеятель и супостат, видя от славного ратоборства христианским народам тишину и мирное устроение, а неприятелям нашим озлобление, всеял в незлобивые сердца славных ратоборцев местные случаи, от которых в ратных делах происходила великая пагуба, а ратным людям от неприятелей великое умаление. Местничество вредит благословенной любви, искореняет мир и братское соединение, разрушает усердие и служит на пользу лишь неприятелю нашему. Ещё Иван Васильевич Грозный, борясь с местничеством, повелевал в походах быть без мест, тож делал и родитель мой, однако зло это и поныне процветает в державе нашей. Увы, я доси не могу искоренить это зло и оттого терпим мы на бранном поле срам и бесчестье. Вот князь зачёл вам челобитную выборных людей, тех, кто более всего терпел пагубу от местничества. Так давайте решите сегодня по этому челобитью — всем разрядам и чинам быть без мест или по-прежнему быть с местами?
Царь окончил, взглянул на патриарха, тот начал говорить возмущённо:
— От местничества аки от источника горчайшего, вся алая и Богу зело мерзкая и всем нашим царственным делам ко вредительному происходило, и благое начинание, яко возрастную пшенице терние, подавляло и до благополучного совершения, к восприятию плодов благих не допускало. И не точи род егда с иным родом за оное местничество многовременные злобы имел. Аз же и со всем освящённым собором не имеем никоея достойные похвалы принести великому вашему царскому намерению за премудрое ваше царское благоволение.
Патриарх кончил, отёр лоб платком. Царь обратился к боярам:
— Хочу услышать и Думы слово.
— Что и говорить, — поднялся с лавки Хованский. — Вели, великий государь, учинить по прошению патриарха и архиереев, чтобы всем во всех чинах быть без мест, ибо в прошлые года во многих делах от местничества, когда полковники и воевода перепирались меж собой, кто из них знатнее, нашему воинству была поруха, а неприятелю радованье.
— А чтоб навсегда искоренить сие зло, вели, государь, нарушителей смертью карать или ссылкой в Сибирь, альбо кнутом хорошим, — предложил Одоевский.
Выступили и Милославский, и Долгорукий, и все в одно слово говорили: местничеству не быть. Никто не выступил против царского и патриаршего приговора. Может, кому-то и думалось за местничество, особенно из старых знатнейших фамилий, но никто не решился поперёк царского и патриаршего слова даже пикнуть. А когда государь спросил, обращаясь ко всей Думе, все ль думают так, то бояре дружно ответствовали:
— Да будет так!
— Внесите разрядные книги, — приказал царь.
Стрешнев отворил дверь, и через неё пошли один за одним подьячие, неся высокие стопы книг перед собой и всё это составляя на пол. Получилась изрядная гора.
— Здесь, в этих книгах, — указал царь на эту «гору», — за многие годы собраны записи о местах. Для совершенного искоренения и вечного забвения этого зла велю ныне же в вашем присутствии предать эти книги огню. И отныне повелеваю всем боярам, окольничим и всяких чинов людям и в полках, и в посольских делах быть между собой без мест. И впредь никому ни перед кем прежними местами не возноситься. И впредь да не воспомнится местничество вовеки.
