— Где?! — закрутила головой изнывающая от жары и жажды погонщица.
— Во-он расщелина в скале, по ней вьется зелень, а прилегающий участок пляжа влажный. Будем рыть, — спрыгнул с верблюда Андрей. И вскоре галька полетела из-под его полусогнутых ног.
«А он довольно смекалистый, — одобрил Молчун. — Может и добудет желанную воду».
— Есть! — возрадовался водоискатель. — Правда, чуть сочится, придется сосать.
— Что придется? — переспросила Катя. — Во что мы ее наберем?
— А вот увидишь. Подставляй ладошки. — И Андрей, припав губами к влажной гальке, стал терпеливо всасывать в рот скудную воду. А потом пустил струйкой в Катину горсточку. Та похлопала ресницами, но воду выпила. Потом еще и еще…
— Себе, — сказала она, наконец. И спохватилась: — А потом Голубчику нашему надо набрать. Правда, ему много надо…
«Вишь ты, — умилился Молчун. — Вспомнила, заботится. Хоть и ни к чему мне эта вода».
— Ему набрать не смогу, — отрезал Андрей. — Этому битюгу ведер десять надо. Да и ни к чему ему пока вода: я же тебе говорил, его запасы в горбах.
«Вот мерзавец! — вскипел Молчун. — Специалист выискался по верблюдам. А то, что я верблюд особенный, ему невдомек. Может, как раз меня надо трижды в день поить!»
— Андрюша, миленький, ну хотя бы немножко, — стала канючить Катя. — Ведь ему же обидно…
— Этого Азиза я начинаю понимать, — проворчал Андрей, но вновь припал к источнику. Катя стала по горсточке носить воду «верблюду» и тому ничего не оставалось делать, как эту ненужную воду пить. Впрочем, горсти на пятой Молчун мотнул головой и отошел в сторону.
— Правда не хочет! — обрадовалась Катя. — Кончились твои мучения, мой Квазимодо.
— Вот уже и Квазимодо, — хохотнул Андрей. — Давно ль еще Ромео был?
— И снова скоро будешь, — припала к нему Катенька. — Не пройдет и часа, как над нами раскинется звездный полог, взойдет сияющая луна, и мы забудем обо всем, кроме любви…
И вдруг добавила более прозаически: — Но пока неплохо бы чем-то перекусить. Ты такой умный, воду нам добыл, может, и рыб с крабами добудешь? А я бы их напекла-нажарила…
«Действительно, товарищ умелец, — заинтересовался Молчун, — давай, напрягись! Я бы, конечно, мог вас морепродуктами завалить, но погожу».
Только Андрей и тут не сплоховал: походил-походил по берегу и по воде вдоль берега, поотваливал камни и принес-таки несколько крабов. Потом снял рубашку и, заводя ее пузырем за валуны, поймал две рыбки.
— Хватит, Андрюша, — крикнула Катя, уже соорудившая костерок из скудного хвороста и пристукнувшая крабов. — Тащи сюда, я сделаю опалишку!
— А что, верблюда рыбой кормить не будем? — не удержался от колкости Андрей.
«Н-ну, погоди! — осатанел Молчун. — Вот приму я человеческий облик и так тебя отделаю!»
— Иди сюда, глупый, и сооружай спальное место, — улыбнулась Катя. — А то солнце через двадцать минут уйдет за горизонт и наступит тьма кромешная.
«Куда б мне деваться, пока они любовью этой будут заниматься, — затосковал Молчун. — Ведь доймут опять…»
«А ты разделись на верблюда и верблюдицу, — съерничала из неведомой дали „чайка“ — глядишь, тоже скоротаешь ночку в радостях любви».
«Отстань, паршивка! — взъярился Большой Молчун. — В саранчу превращу!»
Беглецов настигли наутро. В этот раз не было ни черных коней, ни бурнусов, а была современная яхта и мощная оптика. Яхта шла вдоль берега в сторону Омана со скоростью десять узлов в час и скрыться от ее окуляров было практически невозможно. Молчун преследователей откровенно прошляпил, потому что не сообразил создать вторую «чайку» для обозрения тыла. Андрей и Катя как раз заканчивала завтракать (мужчина вновь проявил завидную ловкость в рыбалке), когда их окликнули с моря в мегафон. Они кинулись было к отвесному обрыву, потом в воду, но от яхты уже мчался катер с вооруженными людьми. Сначала Молчун хотел вмешаться и устроить нападавшим большой тарарам, но вовремя спохватился: уши, инопланетные уши! А потом понял и выгоду складывающейся ситуации: вряд ли Катю и Андрея казнят немедленно, это должно быть сделано по мусульманским законам публично — в назидание потенциальным прелюбодеям. Значит, их транспортируют в Аден, где произошло преступление или даже в столицу (как бишь ее, Сана что ли?) пред светлые очи президента или все-таки короля? Вот там я и вмешаюсь — если лже-резидента в Йемене нет. Если же это именно он… то, простите ребята, я ведь на задании.
