— Хорошо бы… Только Азиз вряд ли успокоится: как же, ведь его оскорбили и ограбили, первую жену увели… Трех оставшихся ему, конечно, мало. Хоть не такой он и самец, с одной кое-как управляется. В студенчестве, правда, ко мне пылал, ласки, слова и подарки расточал. Тем и пленил. Да еще экзотикой этой долбаной: море, пальмы, фонтаны, гарем… Вот и попала в настоящий гарем: туда не ходи, сюда ходи, в глаза мужчинам не смотри, будь незаметной на людях. Еле умолила его разрешить быть переводчицей на больших приемах в русском консульстве в Адене. Ведь совсем от безделья и невостребованности измаялась…
— Тут он промашку дал, твой Азиз. Если быть жестким собственником, то до конца.
— Ты тоже, тоже такой собственник?
— Нет, Катенька, я это, увы, стеоретизировал. А свою жену тотчас оставил, узнав, что у нас уже любовь a trua…
— Так ведь и это проявление собственничества, то есть мужского шовинизма, Андрюша, — ласково пожурила любовника неверная жена. — Разве в вашем кругу не считается, что у нормального современного мужчины кроме жены должна быть любовница? Этому вы находите и объективную причину: мол, образованных сексапильных одиноких женщин полно, а мужчин им под стать гораздо меньше. Но статистика, поверь, существует для дураков. В жизни все сложнее или наоборот, проще: если женское сердце всколыхнулось навстречу мужчине, то никакие цепи, даже супружеские, его не удержат. Вот как мое потянулось навстречу тебе…
— Ты права, Катенька, — целуя женщину легонько в губы, смирился Андрей. — Так что, действуем по прежнему плану? То есть прощай Йемен, да здравствует Оман? Слава богу, документы, кредитки и даже деньги все еще в кармане рубашки, в пластике, и ничего вода с ними не сделала. Только обуви мы с тобой лишились. Но если верблюд согласится вновь везти нас на себе, то это не страшно.
— Какой интересный симбиоз: человек-верблюд… — подумал Молчун, продолжая перетаптываться возле людей. — А вот с конями не так: арабы явно не спрашивали их о согласии, просто вскочили на спину, ударили по бокам и те рванули с места…
— Слушай, а правда, он же не взнуздан, — прошептала Катя. — Как мы его поймаем и уговорим?
— Ну, у тебя такой шепот трогательный, — улыбнулся Андрей. — Подойди к нему и пошепчи: ты согласен, кудлатый, отвезти нас туда, не знаю куда?
— Что-то мне его улыбка и словечки не нравятся, — решил Молчун. — Вот Катя — сама приятность. Пожалуй, отвезу их в Оман, а то в Йемене ее камнями закидают. Однако надо бы вспомнить или как-то узнать, есть ли в Омане президент? А в Йемене? Ведь было же, было в памяти!
Тем временем Катя, в самом деле, смело подошла к «верблюду», взялась за шерстистую шею и, глядя в прищур верблюжьих век, негромко попросила:
— Голубчик, ляг на землю, дай нам на тебя забраться…
И на глазах ошеломленного Андрея гордый «корабль пустыни» пал на колени и прилег, смиренно ожидая седоков. Со словами «Так что ж, нам теперь все звери и твари будут, по мере надобности, подчиняться?» бывший атеист полез к заднему горбу, потому что за передним уже примостилась шустрая Катенька.
— А теперь, голубчик, — потянулась Катя к верблюжьему уху, — поднимись и иди вперед, а я тебе хворостинкой буду путь указывать.
Андрей теперь почти не удивился, что и эта просьба взбалмошной дамочки была верблюдом выполнена. Хотя еще пару часов назад сей зверь в его руках не был столь покладист.
