– Объявляю вашему королю мат, – Бертран запечатывает «скалой» вражескую фигуру.
Шваб с раздражением смотрит на шахматную доску. Хмурит пшеничные брови и с фальшивым смешком, за которым пытается спрятать досаду, хвалит игру юноши. Снова звенит безант (2), и, выпив за победу, барон предлагает удвоить ставку. Захмелевший приезжий из Шампани легко смотрит на выигранные деньги. Согласившись на новые условия, он великодушно предлагает противнику сделать ход первым.
– Благодарю, но я в вашей... – голубые глаза немца надменно глядят на рыцаря, – снисходительности не нуждаюсь. Играйте, – он делает требовательный и неловкий жест, смахивая на пол кружку монаха. – Пшел вон! – кричит на слугу, сунувшегося было подобрать осколки...
– Да вы, мой дорогой, – кривя губы, говорит фон Шварцфильд, когда понимает, что и четвертая партия им проиграна, – настоящий маг. Все выигрываете и выигрываете. Признайтесь... Какой-нибудь жид-чернокнижник наложил заклятие на ваши шахматы? Я правильно угадал? – его взгляд буквально сверлит Бертрана.
– Нет, – сухо отвечает шевалье. – Игре меня научил настоятель монастыря, друг покойного отца и мой духовный наставник. Очень добрый и праведный человек. Желаете закончить?
– Играем дальше.
Шваб делает знак наполнить вином свою чашу и кружку рыцаря. Выпив, снова предлагает удвоить ставку. Краем глаза де Ланс замечает алчную гримасу на физиономии своего оруженосца. Остановившись на почтительном расстоянии, Жак вот уже битый час наблюдает за игрой хозяина...
– Дерьмо! – белый король летит на каменные плиты пола. – Ваша игра – дерьмо, – получив очередной мат, барон бьет по доске кулаком. – Все...
– Прекратите, – испугавшись за хрупкие фигурки из слоновой кости, Бертран перехватывает руку противника. – Что вы делаете?!
Одутловатое, раскрасневшееся от кипрского лицо фон Шварцфильда мгновенно бледнеет. Высвободив кисть, он вскакивает. С другого конца залы на помощь хозяину спешат священник и двое слуг. Изо рта барона в рыцаря летят проклятия и брызги слюны. Почти одновременно оба дворянина выхватывают из ножен кинжалы. Не растерявшийся Жак молодецкими ударами скамьей сшибает с ног одного за другим обоих слуг. Монах испуганно отскакивает назад, жмется к стене.
– Собери шахматы, – тесня шваба, кричит де Ланс слуге:
– Чтобы ни одна... фигура не пропала!
В следующее мгновение добрых два дюйма стали входят немцу в правую ляжку. Закричав от боли, раненый выпускает оружие и валится на пол. Вид крови отрезвляет Бертрана. Он вспоминает об отце молодого барона. Со слов хвастливого фон Шварцфильда рыцарю из Труа известно, что старый бальи души не чает в единственном наследнике. Будучи в здешних краях полновластным сеньором, он, не задумываясь, отправит приезжего в яму, а то и на эшафот. Как только узнает, что наглец попортил шкуру сыночку.
– Добейте его, – неожиданно шепчет в ухо оруженосец.
Взглянув на Жака, рыцарь видит, что тот держит подмышкой шахматную доску и ларец с фигурками. Шахматы – не драгоценная чаша барона, но весьма тонкой работы и стоят немало. Не говоря уже о том, что это наследство, доставшееся шевалье от покойного отца.
– К лошадям, – приказывает де Ланс.
Оруженосец выбегает из залы. Один из слуг барона пытается подняться с каменного пола, второй лежит неподвижно. Оставляя за собой кровяной след, фон Шварцфильд отползает к стене. Он громко стонет и провожает отступающего к выходу врага ненавидящим взглядом...
* * *
Въехав первым на вершину холма, Жак остановился. Предостерегающе поднял руку. Рыцарь натянул поводья – Галльярд «затанцевал», стараясь удержаться на месте и не съехать с крутого склона. Из-под копыт с шуршанием посыпались мелкие камешки, потянулись струйки сухой земли. Взгляд де Ланса упал на чернокожего. Ведший свою навьюченную лошадку под уздцы Абу сильно отстал. Только-только начал подъем по крутой дороге.
– Что там, Жак? – сдерживая голос, позвал шевалье.
– Чужие, – так же негромко ответил оруженосец. – Я спускаюсь, – он развернул лошадь и принялся съезжать вниз. – Там в долине схватка, мессир. Целая толпа чертовых сарацин. Нужно удирать, – он поравнялся с рыцарем. – Не стойте...
