Фашизм в Англии - страница 40
В следующие восемь месяцев деятельность Б. С. Ф. в Ист-энде ознаменовалась новыми зверствами — фашисты надеялись вернуть себе престиж, утраченный в октябре 1936 г. Однако антифашистская оппозиция сильно окрепла, и фашисты постепенно переходили на положение обороняющейся стороны. Наконец, в июне 1937 г. они решили, что силу их движения, явно идущего на убыль, могут поднять только новый массовый митинг и демонстрация в восточной части Лондона. Но едва они успели разработать план этих выступлений, как в дело вмешался министр внутренних дел: 21 июня были на 6 недель запрещены все демонстрации в Ист-энде Это было первое применение нового закона об общественном порядке.
Чтобы не откладывать столь тщательно подготовленной демонстрации, Мосли решил провести свои когорты от Кентиштауна к Трафальгар-скверу. 4 июля чернорубашечники собрались на Инслип-стрит в Кентиштауне, где Мосли произнес речь с крыши автомобиля. Их было 6 тысяч, но они тонули в огромной толпе, сопровождавшей их по всему пути их следования. Более 3 тысяч полисменов поддерживали порядок и охраняли чернорубашечников, а вокруг памятника Нельсону огромное пространство было оцеплено, чтобы дать Мосли возможность вторично выступить перед своими истерически возбужденными штурмовиками. Но едва ли даже сам лидер слышал собственный голос, а присутствовавшие его безусловно не слышали. За полицейским кордоном несметные толпы рабочих не смолкая гудели и выкрикивали антифашистские лозунги, пока митинг не закончился, и чернорубашечники под охраной полиции не проследовали на набережную, откуда их распустили по домам.
Но прекратить свою деятельность они не хотели… Тучи войны, собиравшиеся в то время над Европой, имели для Мосли особое значение. Приближался час, когда силы фашизма во всем мире должны были бросить черную перчатку в лицо демократии. В Англии Мосли с нетерпением ждал этого часа, — через две недели после объявления войны он писал:[49]
«Мы знаем из истории, что движение, подобное нашему, может притти к власти только после войны или крупного экономического потрясения. Но мы и без наличия этих факторов достигли таких успехов, что стало ясно: так или иначе, после долгой, упорной борьбы, мы придем к власти. Сейчас впервые возникли условия, благодаря которым миссия Британского союза фашистов скоро станет очевидной для всех. Каков бы ни был исход нынешних событий, для Британского союза приближается решительный час. Создается положение, при котором наша победа не только неизбежна, но и близка».
Чтобы встретить это положение во всеоружии и использовать его быстро и решительно, организация фашистов должна была быть очень многочисленной, иметь железное руководство и пользоваться уважением больших слоев общества. Но уже в 1937 г. интерес к Мосли стал заметно остывать. Все труднее становилось находить помещения для его огромных митингов: владельцы залов слишком хорошо запомнили Олимпию. И газеты, словно сговорившись, уделяли все меньше места сообщениям о деятельности Б. С. Ф. Ист-энд как арена для демонстраций фактически отпал, и Мосли обратил было свои помыслы на южную часть Лондона. Но в южном Лондоне рабочие ненавидели фашизм так же, как в Ист-энде, в чем Мосли убедился 3 октября 1937 г., когда провел демонстрацию 2 тысяч чернорубашечников из Вестминстера в Бермондси. Этот поход, которого властям вообще не следовало допускать, закончился уличными боями, дотоле не виданными в Лондоне. Антифашисты выставили против Мосли все свои силы, и к ужасу обитателей, их тихие воскресные улицы превратились в поля сражений, а крылечки домов — в перевязочные пункты, где действовали работники Сент-Джонскои больницы. 2500 пеших и 50 конных полисменов очищали улицы и сносили баррикады, преграждавшие дорогу фашистам. Полиция, работая дубинками, раз за разом врезалась в ряды антифашистов, чтобы хоть на несколько сот ярдов расчистить путь для колонны Мосли; в переулках лежали раненые, сбитые в этих атаках, среди них много женщин; свыше 100 антифашистов было арестовано.
В ту пору Мосли немало тревожила деятельность «Национал-социалистской лиги» — фашистской группы под руководством Уильяма Джойса и Джона Бекета, отколовшейся от Б. С. Ф. Мосли дал «отставку» этим двум фашистским лидерам в середине марта 1937 г., через несколько дней после того, как были объявлены результаты выборов в Совет Лондонского графства. Истинная причина раскола не была обнародована. Мосли заявил в печати, что ему пришлось провести «сокращение платных сотрудников». Своему особому отряду «Сильная рука» он толковал о необходимости «жертв» и о том, что сам он уже отдал движению девять десятых своих доходов. Бекет утверждал, что он и Джойс стали жертвой «злостных мелочных интриг» внутри Б. С. Ф., а Джойс жаловался на то, что Мосли «добивается положения единоличного диктатора континентального типа, при котором никому нельзя слова сказать». Последнее звучит особенно неубедительно, если учесть подлинную причину отставки Джойса. Дело в том, что Мосли и его главный помощник не сошлись в вопросе об отношении Б. С. Ф. к нацистской Германии. Оба они, разумеется, вполне сочувствовали и внешней и внутренней политике Гитлера, но Джойс настаивал на неограниченной пронацистской пропаганде, а Мосли и его генеральный директор Фрэнсис Хокинс в то время рекомендовали некоторую сдержанность. Для Джойса, как начальника отдела пропаганды (Бекет был редактором «Экшен» и «Блэкшерт»), не было третьего пути: он должен был либо принять директиву лидера либо уйти из Б. С. Ф. Он ушел, а с ним ушел и Бекет.
