«Под палящим солнцем жаркого сентябрьского дня демонстранты стекались со всех сторон Лондона, бодро и весело шагая с алыми знаменами. Никогда не забуду, какое чувство подъема охватило меня, когда колонна, в которой я шел, свернула в парк с Бейсуотеррод. Справа от аллеи, за пологим склоном, собралась многочисленная толпа, сплошь заполнявшая собой обширную лужайку.
150 тыс. лондонцев собрались здесь, чтобы приветствовать демонстрантов и выразить свою ненависть к фашизму и его делам. Так огромна была эта толпа антифашистов, что самая многочисленность ее вселяла в сердце бодрость, уверенность и восторг».
Митинг Мосли потерпел фиаско, газеты хором сообщали, что антифашистская демонстрация превратилась в «самое большое скопление народа, какое когда-либо видели в Гайд-парке». «Манчестер гардиан» не без ехидства спрашивала: «Какие же размеры приняла бы оппозиция, если бы ее поддержала вся сила организованных лейбористов и других партий, так ненавидящих фашизм?» Это был явный намек на профсоюзных бонз, которые, в своей патологической ненависти к коммунистам, советовали лондонским рабочим воздержаться от участия в демонстрации.
В это время Мосли и его сатрапы — в первую очередь Уильям Джойс — уже подумывали о том, чтобы отбросить всякую видимость беспристрастного отношения к евреям и вложить все свои средства и силы в энергичную антисемитскую кампанию в Ист-энде. — Фашистский лидер начинал убеждаться в том, что среднему англичанину нелегко внушить веру в корпоративное государство, подчиненное диктатору Мосли. Приходилось сужать программу. Нужно было направить недовольство мелкого буржуа на какого-нибудь козла отпущения, на тех, кого можно было представить как корень всех политических и социальных зол, на тех, от кого он, сэр Освальд Мосли, и его армия чернорубашечников могли бы избавить страждущий английский народ. Изучая первые шаги нацизма, он увидел, что движение это почти не развивалось как политическая сила, пока оно не сумело, выражаясь словами д-ра Мэллона, «сосредоточить на евреях чувство разочарования и неудачи, озлоблявшее и отравлявшее германскую нацию». После этого Гитлер быстро пошел в гору. Тактику фашистов в Ист-энде описал Герман Файнер в письме, напечатанном в «Таймс» 13 октября 1936 г.:
«Фашистская техника в точности следует примеру фашистских «squadri» (отрядов) в Италии 1921 и 1922 гг (Особенно в части все расширяющихся мобилизации и кровавых воскресных «экскурсий»). Техника эта такова:
1) Чтобы завербовать сторонников, запугать противников и заставить молчать свидетелей, следует вызвать общественное возбуждение.
2) Люди не будут придавать значения вашему делу, если вы не будете держать себя вызывающе; необходимо разжигать страсти и, главное, — ярость.
3) Важно не столько использовать логические доводы, сколько действовать на самые грубые, даже животные инстинкты, потому что публике уже нечего предложить такого, чего не предлагалось бы ей в программах и в речах лидеров консервативной, либеральной и лейбористской партий. Таким образом, единственный способ привлечь внимание — это провокация и разжигание ненависти.
4) В Англии лучший вид провокации — злостное поношение коммунистов и евреев.
5) Чтобы сохранить организацию «в боевой готовности» в период всеобщего благополучия (уменьшение безработицы, отсутствие экономического кризиса), нужно все время иметь в виду врага, а если врага нет, его нужно выдумать. Цель оправдывает средства.
6) Поэтому в лондонском Ист-энде учреждается штаб-квартира, жителей доводят до исступления оскорблениями, угрозами будущего террора и запугиванием силами местных головорезов.
7) После систематического применения этих средств в накаленном до предела районе устраивается демонстрация.
Все это приводит к интересным последствиям: а) если жертвы не сопротивляются, демонстрация проходит триумфально, за ней следуют маневры в более крупном масштабе, и крошечное облачко превращается в тучу, заволакивающую все небо; б) если жертвы проявляют негодование, на которое их упорно провоцировали, и готовность защищаться, вы вправе прибегнуть к помощи полиции; ведь у нас демократия, и нужно ее использовать для нашей цели, т. е. для ее уничтожения! Стоит только поставить полицию в известность о намеченной демонстрации, и некоторые газеты уже называют ее «официальной»; в) когда взволнованные жертвы предстают перед судом, некоторые судьи даже применяют к ним формулу: «Cet animal est mechant: quand on l’attaque, il se defend!»;
