— Я встретилась с Аркадием. Он в Николаевской больнице, в хирургическом отделении. Ему… ему выкололи глаза.
— Бандиты? — сразу вспомнил рассказ Блажкова питерец. — Вломились в квартиру, ограбили и напоследок ослепили, чтобы он не смог их опознать?
— Да. Но ты-то откуда знаешь?
— Рассказал сегодня начальник сыскной части. Так это был он, твой друг?
— Алексей! — Оконишникова схватила его за руку. — Найди этих негодяев! Ты сможешь, ты хороший сыщик. Здешние не найдут, да и искать не станут. Прошу, умоляю! Я тебя никогда ни о чем не просила — не откажи мне в этом!
— Да как же я найду? Чужой город, я тут никого не знаю, — попробовал отговориться Лыков, но всмотрелся в лицо подруги и устыдился. — Хотя… У меня есть право самому выбрать дознание. Вот его и возьму.
— Спасибо! Теперь им конец, уж я уверена.
— Я зато не уверен, — пытался предостеречь женщину от завышенных ожиданий коллежский советник. — В гостях, без помощников… За месяц… Да еще при этом ревизию провести… А впрочем, черт с ней, с ревизией. Бумагу я нарисую, лучше или хуже, все равно никто из начальства наши бумаги не читает. Но зато накажу тех, кто людям глаза выкалывает. Больше пользы будет.
Он сел напротив заплаканной подруги и потребовал:
— Рассказывай, что знаешь.
— Аркадий говорил сбивчиво. Он в отчаянии, почти обезумел. Ах, негодяи!
— Как его зовут и где он служит?
Ольга Дмитриевна отшатнулась:
— Ты уже догадался?
— О чем?!
— Что следы ведут туда, на его службу.
— Ольга! Я задал тебе простые вопросы. Самые первые, с каких следует начать любое дознание. О чем тут можно догадаться?
— Извини, милый, я просто очень верю в твои способности. Итак, его зовут Аркадий Георгиевич Корди. Он служит… впрочем, теперь уже надо говорить «служил» — помощником бухгалтера в Комитете донских гирл.
— Гирла… Или гирлы? Я уже слышал сегодня это слово. Что оно означает? Дельту реки?
— Гирлами называют рукава, которыми Дон впадает в Азовское море. Там есть четыре или пять крупных и много мелких.
— А что за комитет, чем он занимается?
— Точно не знаю.
— Но ты заявила минуту назад, что нападение Аркадий Георгиевич связывает со своей служебной деятельностью. Почему?
— Он сам так сказал.
— Передай слово в слово.
Женщина задумалась.
— М-м… Аркадий произнес буквально следующее: «Они добились своего, теперь меня уволят, и можно красть безнаказанно». Да, именно так.
— Ему могло это показаться. Вовсе не значит, что господин Корди прав. Он в отчаянии, мысли путаются. Но как версия годится, особенно если в его комитете имеются значительные средства. Что еще сказал твой друг? Описал нападавших? Сколько их было, какие особые приметы он успел заметить до того, как… ну, до случившегося несчастья.
— Да. Аркадий особенно упирал на один факт.
— Ну-ка, ну-ка!
— Он забыл сообщить о нем сыскной полиции, а вспомнил, лишь когда стал рассказывать мне. Бандитов было четверо. Перед уходом, когда… его крепко схватили за руки и сказали: уж теперь ты нас точно не опознаешь. И тот, кто держал, спросил второго, с ножом: мол, для чего слепить, он же так и так запомнил, приметы сообщит. Не лучше ли записать? Не знаю, что это значит, но явно что-то плохое…
— Да, на жаргоне «записать» означает «зарезать». Но продолжай.
— Вот. А тот, с ножом, ответил: Меньшой Царь приказал, не наше дело рассуждать. И… ткнул. Раз и другой.
Ольга опять заплакала. Сыщик кое-как успокоил ее и предложил:
— Едем к нему в больницу. Ты выдержишь? Я могу съездить один.
— Нет, тебе он ничего не скажет. Давай вместе. Погоди минуту, я приведу себя в порядок. Попроси пока вызвать извозчика.
В экипаже Лыков задумчиво произнес:
— Меньшой Царь… Похоже на кличку. Надо будет спросить у Блажкова. Если этот человек отдает приказания, значит, он не рядовой бандит, а маз, главарь шайки. Таких сыщики обычно знают.
Они подъехали к хирургическому корпусу городской больницы, когда уже темнело.
— А нас пустят? — усомнилась Ольга Дмитриевна.
Сыщик даже не стал отвечать, просто толкнул дверь и уверенно прошел внутрь. К нему кинулся какой-то служитель:
— Вы кто такой? Не знаете разве, что посещение больных уже закончено.
