Решилась, приняла отдел, а радости нет. Хожу, всего боюсь, будто всем вдруг задолжала, а больше всего директору. Он как встретит меня в коридоре, толстым животом прижмет к стене:
- Фаридахон, почему прячешься от меня, почему не заходишь в кабинет ко мне?
А я и слов не слышу, не понимаю. Сердце стучит, руку пытаюсь вырвать. И так все нехорошо, а тут старик ко мне пристает!
Он, чувствую, сердиться начинает:
- Зайди сегодня. В пять часов зайди. Я, Фаридахон, в это время всегда один.
Просидела за рабочим столом как больная. Измучилась, всего себе напридумывала. Вся дрожа постучала в пять часов в кабинет:
- Можно?
- Входи, входи, Фаридахон, тебе всегда можно! - радуется как мальчишка. - Сюда, рядом садись. Соскучился по тебе.
- Что вы, - говорю, - Абид Салихович...
- Соскучился, соскучился... - и гладит меня по колену. Это еще хуже, чем сватовство терпеть, когда тебя зовут в чужой дом - не женой, а рабыней. Над некрасивой девушкой любой может посмеяться.
- Редко заходишь, Фаридахон. Чаще заходить надо, Фаридахон.
Я руку его оттолкнула, показываю папку с бумагами, вот, дескать, отчет принесла...
- Какой отчет! - пыхтит. - Вот рядом ты... Какой отчет!
- Как вам не стыдно! - отталкиваю его руку.
- Подарки дам... - шепчет.
_ Абид Салихович, - отталкиваю его. - У вас жена есть.
- Старая!
- Все равно, жена, - отталкиваю его. - А сердце у человека одно.
- Может, и одно, - рассердился Абид Салихович, - зато четырехкамерное!
Но я уже вырвалась. Выбежала за дверь.
Всю ночь не спала, проплакала. Как быть? Зачем природа создала меня девушкой? Парень может и некрасивым быть, зато всегда постоит за себя. А такую, как я, любой обидит.
Всю ночь не спала. То плачу, то книжку стихов листаю. В стихах нежность, звезды, в стихах влюбленные ничего не боятся, друг друга не боятся. А меня, думаю, поцеловать можно только в темноте, а меня, думаю, хочет только такой старик, как Абид Салихович... Где же она, где та любовь, о которой поют поэты? Вот ведь идешь по улице - арык звенит, солнце светит. А получается, арык звенит и солнце светит только для красивых. Таким, как мне, места нет в жизни. Где любовь? - плакала я всю ночь. Полюби меня тот же Абид Салихович по-настоящему, я бы ему все простила. Но он ведь смеется надо мной.
И так плохо мне стало, что утром, выскользнув из дому, пошла я не на работу в проклятую контору Абида Салиховича, а на старый мост. По нему давно не ездят, он деревянный, высокий, весь рассохся, но вода под ним кипит и бьется, как мои слезы.
Твердо решила: хватит мучиться! Радости никому не приношу, радости ни от кого не получаю - зачем так жить?
С этими мыслями поднялась на мост. К перилам прижалась, а они ветхие, качаются. Сейчас, думаю, прыгну вниз и - все! Так страшно стало, потеряла сознание.
2
Свет, свет... Какой свет? Почему бьет в глаза?.. Я сумела, наконец, раскрыть, поднять тяжелые веки и удивилась:
- Нигора?
- Я это, я! - обрадовалась моя подружка. - Вот тебе повезло. Я шла мимо моста, тебя увидела. Ты что же задумала? Хорошо, я вызвала скорую помощь, к Валиевой тебя привезла. Лежи, лечись. Тут тебя никто не обидит, тут ты снова человеком станешь!
И смеется весело.
А я вот лежу слабая, расстроенная, думаю: как же это я снова стану человеком? С чего это мне тут хорошо станет? Вот подружка моя Нигора в Москве побывала, дружит с самой знаменитой Валиевой, вот смеется весело, а сама изменилась как!.. Скулы будто стали шире, подбородок отяжелел, что-то мужское в ней появилось.
- Нигора, - удивилась я. - Ты почему такая?
- Какая? - Нигора как-то не по-женски мне подмигнула, я даже покраснела. - Ты замечаешь что-нибудь?
- Ага,- говорю,- у тебя на руках волосинки стали расти, совсем как у моего отца. Почему это так, Нигора?.. И голос у тебя не такой, как всегда... Я где, Нигора?
- Я же сказала уже, у нас, в клинике у Валиевой.
- А-а-а, у нее... - вспомнила я. - Ты меня прямо сюда привезла?
Она кивнула - резко, уверенно.
- А что вы лечите здесь, Нигора? Что вы делаете в своей клинике?
И Нигора рассказала.
Валиева - гений, рассказала она. Валиева с детства росла такой, как ты, Фарида, или я. Она все наши беды знает. Она клятву дала избавить от бед таких, как мы, не допустить, чтобы мы умирали старыми девами, не зная радости замужества или материнства. Она любой желающей сразу поможет, потому и создала эту клинику.
