Эмили назвала бы встречу с Итаном по-другому.
— Вас к телефону, мистер Нэш! — раздался из холла голос экономки.
— Но я ведь включил автоответчик, — нахмурился старик, затем подошел к двери и высунулся в коридор: — Прослушай сообщение.
— Это мистер Робинсон, адвокат, говорит, вы просили его связаться с вами. Хотите, чтобы он перезвонил позже?
— А! — Питер занервничал. Избегая смотреть на племянника, он поглядел на Эмили. — Я должен ответить на звонок, моя дорогая... может, поговорите пока с Итаном на террасе? Я попрошу Кей принести еще печенья. И черный кофе для тебя, Итан. Я помню, как ты любишь этот напиток.
Другими словами, Питер просто не хотел, чтобы они слышали его разговор.
— Что ему понадобилось от семейного адвоката? — пробормотал Итан, оказавшись с Эмили на террасе.
— Откуда мне знать? Это меня не касается.
— Неужели? Кажется, ты уже достаточно втерлась к нему в доверие, моя дорогая, — едко спародировал он. — Может, ищешь выгоду для себя.
Вздернув подбородок, Эмили со злостью взглянула на Итана.
— Мне неприятны твои догадки.
— Аналогично. И еще мне не нравится, что ты пользуешься беззащитным стариком за спиной у его родных.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Итан притянул девушку к себе и заглянул ей в лицо.
— Ты уже уговорила его потратить кучу денег на свою так называемую студию, если верить миссис Купер.
— Нет. Твой дядя решил по доброте душевной сделать мне сюрприз.
— Слишком дорогой сюрприз для того, кто весьма аккуратно тратит свои деньги. Раньше дядя Питер никогда не жертвовал большие суммы на благотворительность.
— Это не благотворительность, — обиделась Эмили. — Я буду здесь работать. Кстати, я предложила отплатить твоему дяде.
— Могу поспорить, он отказался.
— Из сочувствия к моей ситуации. Миссис Купер наверняка рассказывала о пожаре.
— О, да, твоя большая слезливая история.
— Но так уж произошло. Даже в новостях показывали! Посмотри в Интернете, если хочешь. Питер предложил мне помощь. По-дружески.
— А ты, разумеется, не смогла отказать своему новому щедрому другу... или назовем его благодетелем?
— Не такому уж новому. Мы знаем друг друга несколько лет.
— Странно, что я не видел тебя на похоронах Роуз.
— К несчастью, я не смогла приехать. Тогда дедушка очень болел...
— Не так уж сильно, если ты решила поразвлечься на вечеринке за пару дней до этого.
— У дедушки случился приступ, — с горечью отрезала Эмили, не желая больше выслушивать резких замечаний Итана. — Мы отправили цветы и карточку. Питер понял. А позже я приехала...
— И начала пробираться дяде в душу.
— Вовсе нет. И, пожалуйста, отпусти наконец мою руку.
— Зачем?
— Не выводи меня из себя.
— А что? Это так легко, мисс Квест? — усмехнулся он. — Или ты начинаешь думать, что я более привлекательная жертва, чем мой дядя? Я так же богат и уж точно могу удовлетворить тебя в постели…
— Ты отвратителен! Мы с Питером просто друзья.
— А почему же так вышло, что он никогда раньше не упоминал о вашей так называемой дружбе? По дороге сюда я говорил с Диланом, и он сказал, что никогда не встречал тебя. Если эти отношения так уж невинны, почему Питер прятал тебя, как грязный маленький секрет?
— Я не знаю! — вскричала Эмили. — Может, потому, что он прекрасно знает, какое ты злобное чудовище!
— Разве тогда я бы волновался, что мой стареющий дядя обнимается и целуется в спальне с сексуальной молодой девицей с большими голубыми глазами и аппетитной поп...
— Как ты смеешь! — перебила девушка.
Злость и удивление смешались внутри. Сексуальная? Как он может считать ее сексуальной в такой одежде, с покрытыми пеплом волосами и без макияжа? Эмили не знала, плакать ей или смеяться. Он наверняка никогда не забудет тот день, когда она предстала перед ним в коротеньком черном платье.
— Станешь это отрицать?
Что именно? Свою молодость, голубые глаза и аппетитную попку или... сексуальность? — перечисляла девушка, лишь позже осознав, что Итан имеет в виду объятия и поцелуи.
— Мы... я...
Но было уже поздно. Итан принял ее секундное замешательство за признание вины. Простонав с отвращением, мужчина выпустил ее руку, словно та была чем-то отвратительным. Эмили подошла к двери, но не смогла уйти. Не сейчас, когда на карту поставлена ее репутация.
