— Плохо, что у тебя нет бороды и усов, — произнес Сабар, когда рабы усадили его самого на стул и стали завивать его бороду при помощи горячих щипцов.
— У нас это не принято в Египте. У нас все бреют бороды и усы. Да и одежда у вас слишком громоздкая.
— У нас холоднее, чем у вас в Египте, хотя сейчас жарко. Я уже послал человека сообщить царю о том, что гонец из Египта прибыл, и он даст нам знать когда изволит вас принять. Мне успеют завить волосы. Ибо моя борода и усы солидно растрепались в дороге.
— А я уже готов. В храме я привык одеваться быстро и просто. Хотя иногда и там требуется носить изысканные и громоздкие вещи во время торжественных богослужений и больших приемов.
— Так ты жрец, а не воин?
— Мой родной брат воин. Он командир большого отряда воинов при великом военачальнике Египта Хоремхебе.
— А как его зовут? Я знаю многих офицеров Хоремхеба?
— Рахотеп.
— О! Я его знаю. Он отличный солдат, И ты его родной брат? Но это странно. Ведь ты прибывал сюда не по воле Хоремхеба, но по воле царицы Анхесенамон.
— Мы все слуги великой царицы. В её жилах струиться кровь великого фараона Яхмоса.
— Это понятно, но я состою при Тарусе, что состоит при моем царе великим хранителем границ. То есть он ведает иностранными делами всего нашего царства. И от него во многом зависит решение твоего вопроса.
— А тебе известны, Сабар, мотивы моего приезда во всех подробностях?
— Нет не во всех подробностях, но в общих чертах. Тарус догадался, что ваша царица будет искать нового мужа за границами вашего царства или в Вавилонии или в Хеттии. Ведь Ассирия сейчас слаба, а империя Митанни — одно название от прошлого величия.
— И твой великий царь согласиться на предложение нашей царицы?
— А вот этого я знать не могу. Я не столь великий человек в моем царстве, чтобы знать мнение царя по такому важному вопросу…
Великий царь Суппилулиумас сидел на громадном каменном троне с подлокотниками в виде крылатых львов. На его голове была величественная остроконечная золотая тиара.
Царь был уже не молод, и ему тогда было не менее шестидесяти лет, хотя выглядел молодцом. Сразу чувствовался бывший солдат. Ведь в те времена не все доживали до такого преклонного возраста. Лицо Суппилулиумаса порытое шрамами и глубокими морщинами было обрамлено черной бородой, явно покрашенной, ибо волосы царя, выбивавшиеся из под тиары, давно поседели.
На царе был длинный плащ, подбитый мехом, а в руке он держал золоченный скипетр. Он сразу же обратил свое внимание на посланца Египта. Суппилулиумас уже прочитал послание царицы Анхесенамон, но оно требовало раздумий. Однако, почтить вниманием посланца царицы Египта следовало.
— Рад видеть, посланца великой повелительницы Верхнего и Нижнего Египта, царицы Анхесенамон, при моем дворе и великом городе Хатусстас! — произнес царь.
Ана церемонно поклонился почти до самой земли, но ниц не пал. Цари Хеттии и Египта были равны по своему положению. И потому их посланцы не падали ниц, как послы царей, что стояли ниже по своему положению.
— Великая царица Верхнего и Нижнего Египта, повелительницы обеих земель, любимая дочь бога Амона, Анхесенамон, шлет великому царю Хеттии, пожелания долгой жизни и великих побед.
— И я желаю великой царице долгих лет царствования и уверен, что великая царица станет самой успешной и великой повелительницей страны.
— Я рад предложить взору великого царя дары, присланные моей великой повелительницей великому царю хеттов.
— Я готов взглянуть на дары, присланные великой повелительницей Верхнего и Нижнего Египта, царицей Анхесанамон.
Ана подал знак и его люди внесли дары царицы…
Жрец храма Амона в Фивах Ана не был смелым человеком и был не способен на решительные поступки. Но он согласился стать гонцом царицы, ибо не смог отказать Анхесенамон, хотя понимал чем рискует. Стать врагом Эйе было делом опасным.
Теперь все зависит от того, с чем он вернется обратно.
Утром жрец вышел прогуляться по оборонительной стене. ибо спать ему больше не хотелось. Сверху был виден весь город Хатусстас и пространство перед ним. Ана не был военным, но и он сумел оценить достоинства города царей.
