Порученец уже сидел в кресле в кабинете. При виде начальника оы тут же вскочил, расплылся в улыбке.
- Доброе... - начал было он, но Баулин прервал привычное приветствие.
- Доброе-то оно доброе, говори, не тяни резину, что там?
- Две новости, Антон Варфоломеевич, одна хорошая, другая...
- Не, давай с хорошей сначала. - Баулии привычно расположился за своим столом, откинулся на спинку кресла и вытащил из портфеля положенное туда женой яблоко, надкусил, шумно задвигал челюстями.
- А вот слушайте, Иван Иваныч наш, похоже, не сдает позиций, там, - доверенное лицо задрало руку вверх, - его, кажется, поддерживают.
- Похоже, кажется... - снова оборвал подчиненного Антон Варфоломеевич. - Ты толком можешь обстановку доложить?
Порученец развел руками.
- Толком только Господь Бог знает, но есть данные, что Иван Иваныч поста не оставит. Теперь второе...
- Погоди, погоди. - Баулин смаковал услышанное, это меняло все в корне, ведь пока Иван Иваныч был там, на своем месте, ничто на этом суетливом и неверном белом свете не могло поколебать положения самого Антона Варфоломеевича. И он чувствовал, как начинала играть в жилах еще совсем не старческая, горячая кровь, как проясняется голова и свободно, легко, весело бьется сердце в груди.
Но порученец прямо-таки изъерзался от нетерпения, и потому минута блаженства длилась, как ей и положено, минуту.
- Давай свое плохое известие, - махнул рукой Баулин, заранее отметая все эти мелкие передряги.
Доверенное лицо село поближе, склонилось над столом и прошептало, прикрывая рот ладошкой:
- С завтрашнего дня у нас новый директор, сведения абсолютно точные, проверенные.
Антон Варфоломеевич внутренне сжался, но виду не показал.
- Первый, что ли? - сказал он, улыбка тронула уголки губ. - Что мы, директоров не видали? На веку-то на своем? А?
Порученец удрученно кивнул головой.
- Так-то оно так, да вот только слухи про него ходят, как бы это сказать, не совсем, извините, радостные.
- Болтают.
- Да вроде бы нет. Уж больно, говорят, требовательный.
- Так что ж? Хорошая черта, принципиальность, требовательность - сейчас это все на повестке дня остро, - продекламировал Антон Варфоломеевич, забывшись, - с дисциплиной у нас порядок, планы выполняем, сам знаешь, досрочно...
- Это да, - порученец погрустнел, - только вот он не по дисциплине мастак, да и не по планам. Он все больше науку копает.
- Ну, это ты заговорился, Сашенька, - временами Баулин обращался к помощнику подчеркнуто ласково, в тех случаях, когда тот, как казалось Баулину, начинал перегибать палку. Мы, чай, тоже не лыком шиты, да и в науке не на последних местах. Как твоя кандидатская, кстати?
- Вашими молитвами, - ответствовал Сашенька, но, видимо, сейчас ему на эту тему развозить беседу не хотелось. - Правильно вы все подмечаете, Антон Варфоломеич, одного только, извините, не учитываете.
- Ну так образумь, научи! - Баулин начинал сердиться.
- Не ценит, говорят, новый-то уважаемых людей. Странный у него подход, ему, мол, живой товар на стол подавай, а у нас...
- Ты говори, да не заговаривайся! У нас... Чем это мы хуже других?!
Порученец расхрабрился.
- А тем, что за последние четыре года результатов-то ноль!
- Так ищем, в науке всегда так, мне тебя, как студентишку, учить?
- Правда ваша, искать-то ищем, мы-то с вами понимаем, а поймет ли он? Что скажете, Антон Варфоломеич?
Баулин замялся, до него стала доходить вся серьезность положения. Но повода для паникерства он не видел.
- Слушай, - сказал он неожиданно, - а у тебя случайно седуксена нету? Говорят, на ночь хорошо. А то что-то сон неважнецкий стал, старею, наверное.
- Да нет, - сказал опешивший Сашенька, но тут же поправился, - достану, Антон Варфоломеич, к концу дня рабочего будет у вас на столе.
- Ну вот и лады. А конспектик небольшой по нашей тематике ты мне составь, пожалуйста, очень тебя прошу. Да и перечень возможных вопросов к нашему отделу, хорошо? Загрузи там кого надо, потолковее. Да побыстрее постарайся - сам знаешь, месяцочек новый будет в курс входить, а там и к себе может потребовать, надо быть готовым.
