— В море не станут, — рассудил Сюрприз. — Если бы могли сами управиться, с такими деньгами купили бы парохват или стимер и сделали бы без лишних людей. Так что они не моряки. А вот когда подойдёт к концу, может статься, придётся о них позаботиться.
— Позаботимся, — буркнул Умелец. — За такой куш я о ком хошь позабочусь.
— Пара дней у нас есть, — заключил капитан. — Завтра надо будет прикупить кое-что полезное, а там поглядим на этих пассажиров. Ладно, довольно болтовни. Девочки, небось, там заждались.
“Кое-чем полезным” оказались два восьмизарядных револьвера, по нынешним временам большая редкость.
— Другое дело, — осклабился Умелец, прилаживая свой за пазуху. — Поглядим теперь, кто о ком позаботится.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — Сюрприз сплюнул. — Ладно, возвращаемся на судно, надо подготовить для них каюту.
На третьи сутки на борт, кряхтя, забрался Истопник.
— Всё пропил? — поинтересовался Сюрприз.
— Всё.
— Молодец. Ступай, раскочегаривай. Мы ждём гостей нынче ночью.
— Каких ещё гостей? — у Истопника от изумления поползли вверх брови.
— Не знаю. Они мне ещё не представлялись.
Гостей к ставшему на якорь “Марьяжу” доставила четырехвесельная плоскодонка. Сначала на борт на верёвках втянули тяжеленный сундук, вслед за ним на палубу запрыгнул здоровяк, по сравнению с которым рослый Умелец выглядел задохликом. Здоровяк нагнулся и за руку втянул за собой второго.
Истопник запалил примотанную к черенку от лопаты паклю и осветил обоих.
— Вот это номер, — ошеломлённо просипел он. — Бабы нам только не хватало.
— Ян, — низким басом назвался здоровяк. — Это Милана, моя напарница.
— Русские? — небрежно спросил Сюрприз. Английский, на котором говорил Ян, грешил сильным акцентом. — Или болгары, быть может?
— А что, есть разница? — у Миланы голос оказался высоким и звонким, а акцент в нём того же свойства, что у здоровяка Яна.
— Никакой разницы, так, полюбопытствовал. Я голландец, мой помощник австралиец, а механик из Австро-Венгрии.
— Откуда механик? — удивлённо переспросила девица. — Ах, да, конечно. Мы так и будем стоять тут или вы покажете нам каюты?
— Каюту, — поправил Сюрприз. — Свободная всего одна, так что придётся вам потесниться.
— Не нам, а вам, — пробасил Ян. — Каюты у нас с напарницей будут разные. Что-то не так?
Сюрприз переглянулся с Умельцем.
— Всё не так, — бросил тот. — У нас не пассажирское судно. Свободная каюта одна, на две койки.
— Отлично, — улыбнулась Милана. — Вы наверняка в ней поместитесь. Мы с Яном не муж и жена, — объяснила она. — И даже не любовники, если кого интересует. Жить привыкли в комфорте. Сообразно обстоятельствам — в относительном. И тем деньгам, что вам платим, извольте соответствовать.
— Ладно, — сдался Сюрприз. — Займись, — повернулся он к Истопнику. — А пока пойдёмте на камбуз. Там, по крайней мере, светло, поглядим друг на друга.
Поглядеть было на что. У Яна оказалось широкоскулое, с грубыми чертами лицо, стального цвета глаза, перебитый короткий нос и внушительных размеров кулачищи. Зато девушка была хороша. Лет двадцати пяти, стройная, длинноногая, белокожая. С лукавыми ямочками на щеках и живым, слегка насмешливым взглядом карих глаз из-под вороной чёлки.
Сюрприз засмотрелся на неё и пришёл в себя, лишь услыхав её голос и сообразив, что обращаются к нему.
— Глаза проглядишь, капитан. Ну, и бардак же у вас на кухне.
— В камбузе, — автоматически поправил Сюрприз. — При чём здесь бардак? — спохватился он. — Шлюх на судне никогда не водилось.
Здоровила Ян хохотнул.
— Следи за базаром, — бросил он Милане и пояснил: — Бардак это не обязательно там, где девки.
— А базар не обязательно там, где торгуют? — догадался Сюрприз.
— Точно. Мы когда-нибудь отвалим или будем тут отираться, пока не возьмут за жопу?
— Не отвалим, а снимемся с якоря, — Сюрприз почувствовал, что против обыкновения начинает злиться. Пассажиры изъяснялись на неизвестном жаргоне, и, хотя смысл сказанного оставался понятным, фразы были чужеродными, никто из его знакомцев так не выражался. — Если хочешь, чтобы тебя понимали, говори внятно, — сказал капитан жёстко. — А с якоря снимемся, когда Истопник закончит с каютой, не ранее. Тебе понятно?
