— Нет, — проговорил Брег, — сто семьдесят пять, уберу факел, сто двадцать пять, сто ровно, девяносто.
— А хотя бы, чего ж он так сел? — сказал Сивер.
Скалы поднялись выше головы.
— Самый паскудный спутник, — сказал Брег, — надо было именно ему оказаться на их трассе. Сорок. Тридцать пять. Упоры!
Зеленые лампочки замигали, потом загорелись ровным светом.
— Одиннадцать! — кричал Брег. — Семь, пять!..
Двигатель гремел.
— Ноль! — устало сказал Брег. — Выключено!
Грохот стих, лишь тонко и редко позванивала, остывая, обшивка кормы, да ласково журчало в ушах утихомирившееся время. Сивер открыл глаза. Рубка освещалась зеленоватым светом, от него меньше устает зрение. Брег потянулся и зевнул. Они посмотрели друг на друга.
— Но ты здорово, — сказал Сивер. — И надо же: автомат скис на последних метрах.
— Я его подкарауливал, — ответил Брег. — Чувствовал, что вот-вот… С этой спешкой мы его перегрузили, как верблюда. Теперь придется менять.
— Я думал, ты мне поможешь.
— Ну, помогу, а потом займусь. Полагаю, времени хватит.
— Когда, ты считаешь, они придут? — спросил Сивер.
— Суток двое прозагораем, а то и меньше, — сказал Брег.
— Только? По расчету вроде бы выходило пять дней. Я хотел здесь оглядеться…
— Тут одного дня хватит. Камень и камень, тоскливое место. Вот если бы они возвращались месяцем позже, на их трассу вывернулся бы Титан, там садиться благодать и вообще цивилизация.
— Вот тогда-то, — сказал Сивер, — мы и врезались бы. Скажи спасибо, что это Япет — всего-навсего пять квинтильонов тонн массы. Титан раз в тридцать массивнее…
— Чувствую, — улыбнулся Брег, — ты готовился. Только к Титану я и не подскочил бы, как лихач. Я его знаю вдоль и поперек. Так что не удивляй меня знаниями. Кстати, их ты, пожалуйста, тоже не удивляй.
— Ну, уж их-то мне и в голову бы не пришло, — сказал Сивер. — С героями надо осторожно…
— Правильно, — кивнул Брег. — Со мной-то стесняться нечего: раз дошил до седых волос на посыльном корабле — значит явно не герой.
— Ну, ладно, чего ты, — пробормотал Сивер.
— Я ничего, — спокойно сказал Брег. — Я и сам знаю, что не гений и не герой.
Они еще помолчали, отдыхая и поглядывая на шкалы внешних термометров, которые должны были показать, когда окружающие камни остынут, наконец, настолько, что можно будет выйти наружу. Потом Сивер сказал:
— Да, герои — это… — Он закончил протяжным жестом.
— Не знаю, — проговорил Брег, — я их не видел в те моменты, когда они становились героями, а если бы видел, то и сам бы, может, стал.
— А кто их видел? — спросил Сивер. — Герои — это рекордсмены; уложиться на сотке в девять секунд когда-то было рекордом, потом — нормой мастера, а теперь рекордсменом будет тот, кто не выйдет из восьми. Так и тут. Чтобы летать в системе, не надо быть героем; вот мы с тобой и путешествуем, да и все другие, сколько я их ни видел и ни показывал, — тоже вроде нас. А вот за пределы системы эти вылетели первыми.
— Ну, не первыми, — сказал Брег, он собрался улыбнуться, но раздумал.
— Но те не вернулись, — проговорил Сивер. — Значит, первые — эти, и уж их-то мы встретим, будь уверен. У меня такое ощущение, что мне повезет и я сделаю прима-репортаж.
— Ну, — проговорил после паузы Брег, — можно выходить.
Они закрепили кресла, как и полагается на стоянке, неторопливо привели рубку в порядок, с удовольствием ощущая легкость, почти невесомость своих тел, естественную на планетке, в тысячу раз менее массивной, чем привычная Земля. Сивер взял саквояж и медленно, разглаживая ладонями, стал укладывать в него пижаму, халат, сверху положил бритву. Брег ждал, постукивая носком ботинка по полу.
— Пижамы там есть, — сказал он.
— А я не люблю их, — ответил Сивер, защелкивая «молнию».
Лифт опустил их на грузовую палубу. Там было тесновато, хотя аппаратура Сивера и коробки с медикаментами и витаминами занимали немного места; «Ладога» не была грузовиком. Сивер долго проверял аппаратуру, потом, убедившись, что все в порядке, дал одну камеру Брегу, другую взял сам.
Вышли в предшлюзовую. Помогая друг другу, натянули скафандры и проверили связь. Люк отворялся медленно, словно отвыкнув за время полета.
