***
Они посетили музей ремёсел, аккуратное кладбище и невзрачную церковь Святой Бригитты, где покоился прах мастера Якоба. Саша порекомендовал клиенту зажечь свечку (он сам всегда делал это как в православных, так и католических храмах, будучи при этом атеистом), и тут Андрей Егорович решился.
– Саша, думаю, мы можем попасть в башню!
– Вход на колокольню закрыт, да и предупреждение висит… большими буквами, – возразил гид, – может быть, лучше снова пойти выпить кофе? В конце концов, прошло 60 лет, вы могли ошибиться. Спросите про вашу Цецильхен и со спокойной душой поедем обратно. О сделанном жалеют меньше, чем о несделанном!
– Народная мудрость, – покачал головой Андрей Егорович, – но я всё-таки рискну сделать то, чего мне захотелось именно сейчас. А сейчас я желаю подняться на башню!
Саша укоризненно поглядел на клиента, но тот отвернулся и принялся с деловым видом рыться в сумке. Саша обречённо вздохнул.
– Ладно, но будет неловко, если она меня второй раз поймает. Может пожаловаться моему руководству. Знаете, гидом не так-то просто устроиться!
– Она? – старик приподнял брови. – Хочется думать, что это будет стройная блондинка с серыми глазами и обезоруживающей улыбкой. И, ругая, она будет машинально постукивать ладонью по перилам.
– Откуда вы знаете?! – брови Саши поползли вверх.
– Шестьдесят лет назад она поймала меня на башне, – Андрей Егорович почему-то развеселился, – вот так я в неё и влюбился! А что касается вашей лицензии, то ничего страшного. Цецильхен – не ябеда.
Саше стало нехорошо, сердце ёкнуло в груди. Опять он за своё! Кто знает, кого первым хватит инфаркт!
– «Она» я сказал только потому, что она симпатичная и больше запомнилась, – Саша постарался говорить убедительно и спокойно, – но там был ещё и мужчина.
– Гм, не знаю, не знаю, – старик расправил плечи и взглянул на дверь, ведущую на колокольню.
Увидев, что они остались в церкви одни, Андрей Егорович быстро подошел к двери и попытался ее открыть. Убедившись, что она заперта, старик достал из сумки связку ключей и принялся ловко ими орудовать. Саша стоял, не в силах поверить в происходящее. Его клиент, респектабельный пожилой человек, оказался способен на противоправные действия! Гид почему-то на цыпочках подкрался к Андрею Егоровичу и только хотел высказать своё возмущение, как дверь открылась. Старик обернулся, подмигнул Саше и нырнул в проём. Саша последовал за ним, раздумывая, что теперь придётся соврать, что дверь была открыта, что они страдают дефектами зрения, а то и вовсе не умеют читать. Все объяснения звучали неубедительно.
Саша, кляня себя за слабохарактерность, начал подниматься за клиентом по узкой лестнице, цепляясь за металлические перила.
Сквозь узкие оконца пробивались солнечные лучи, что было очень кстати, так как выключателей Саша не заметил. Они шли уже довольно долго, казалось, что они уже поднялись гораздо выше башни. Андрей Егорович молча топал впереди, Саша начинал задыхаться. Он снова подумал, что его клиент сумасшедший. Вон как летит, так шустро и целеустремленно в его возрасте могут двигаться только люди, страдающие навязчивой идеей. Старичок Иванский показался ему сейчас вполне нормальным, во всяком случае, он поднимался по ступенькам тихо и чинно, боязливо цепляясь за перила и для страховки периодически касаясь стены дрожащей рукой.
***
Они достигли глухого уровня башни, но лестница всё ещё была освещена – Саша никак не мог найти источник света. Скорее всего, это была одна из придумок мастера Якоба, полулегендарного персонажа, загадочного бургомистра Траумбурга.
Наконец, старик остановился так резко, что Саша чуть не врезался в него. Они оказались перед чёрной металлической дверью, Андрей Егорович принялся её обследовать.
– Нет замков и ручек! – прокряхтел он, гремя ключами.
– Я думаю, надо спускаться, – благоразумно заметил Саша, – и уберите ваши отмычки, неровен час, увидят!
Старик недовольно заворчал и всем телом налёг на дверь. Не дождавшись результата, он принялся обстукивать её. Саша поёжился, ему показалось, что откуда-то дует. Он не мог бросить клиента, но и оставаться ему не хотелось. Щедрые чаевые и прибавка к зарплате уже не могли скомпенсировать нервное напряжение. Саша задрожал крупной дрожью, пронизывающий холод пробрал его до костей. Ему стало так страшно, что он уже готов был сорваться с места и кинуться вниз, наплевав на всё, чем он так дорожил.
