Гарри не хотел спугнуть его, ведь Дамблдор четко дол понять, что опекун, которого он выберет, нужен был лишь из законных соображений. Просто человек, который подписывал бы документы и разбирался со счетами. Отчасти именно поэтому Гарри и выбрал Снейпа — он мог доверить ему подобные вещи. Но Гарри подозревал также и то, что Дамблдор едва ли мог представить, что Снейп станет ему кем-то еще.
Гарри был более чем уверен, почему Дамблдор не предложил Снейпа сам. Возможно, из чувства вины директор выбрал тех, кто трясся бы над ним и едва ли не… сюсюкался, за неимением другого слова. А Гарри не хотел такого опекуна. Он не вырос в таком доме и был уверен, что подобное отношение свело бы его с ума, а также заставило бы его расслабиться и почувствовать себя слишком спокойно. Ему нужен был кто-то вроде Снейпа, кто-тому, кому было не все равно, но кто бы держал его в уезде и был прекрасно осведомлен об опасности, даже ждал бы ее.
Гарри выбрал правильного человека, но в точности, как и в школе, он знал, что ему придется еще немного подождать, прежде чем он сможет сказать об этом Снейпу.
* * *
За пару дней до гарриного дня рождения Снейп объявил, что ему нужно на собрание в Хогвартс и что Гарри останется дома один. Гарри играл в “Nintendo”, что Снейп позволял ему время от времени на условиях, что мальяик не будет забывать о книгах, стоявших на полках в его комнате. Не то чтобы профессор запрещал ему играть, просто, по его утверждению, книги помогали развивать воображение, а воображение и находчивость были необходимы, чтобы выбраться из передряг.
— И не затопи кухню, — повторил Гарри, пытаясь сымитировать мрачный тон Снейпа. Он как раз сделал себе горячий шоколад и возвращался в свою комнату (свою комнату!), чтобы посмотреть, что за книги оставил там Снейп. Собрание было назначено на семь вчера, но Снейп аппарировал пораньше, чтобы захватить из своего школьного кабинета пару вещей. Гарри не знал, когда он вернется, но осознавал, что Дамблдор мог быть весьма словоохотлив, когда был в настроении, а потому догадывался, что собрание могло затянуться.
Гарри поставил горячий шоколад на пустое место на полке рядом с кроватью, которое он расчистил под своеобразный прикроватный столик. Большинство книг в комнате были скучными учебниками, но была там одна полка, где расположилась художественная литература. По большей части книги были детские, вроде “Мэри Поппинс”, “Алисы в стране чудес”, “Хоббита”, “Путешествий Гулливера”, “Сказок братьев Гримм”, “Питера Пэна” и “Маленького принца”. Почти все книги не раз читали, поскольку уголки страниц были мягкими, а корешки потрепанными.
Гарри выбрал “Хоббита”, поскольку слышал о нем в школе. Дадли не нравилось читать, а его тете и дяде было наплевать, нравилось ли это Гарри, потому что этим он мог тихо заниматься в своем чулане, давая им забыть о его существовании.
Пока Гарри устраивался на кровати, вновь почувствовав себя, словно в своем собственном маленьком укромном уголке, за окном начался дождь. Он не испытывал клаустрофобии и ему даже нравились возвышающиеся под потолок шкафы, поскольку так у него было место, в которое он мог забраться. Гарри открыл книгу, улыбнувшись абсолютной тишине, в которую погрузился дом. Здесь не было Дадли, который бы носился по дому или орал бы на свою игровую приставку, не было дяди Вернона, который ворчал о политике, и не было тети Петунии, собиравшей по округе сплетни. А потому Гарри чувствовал себя тепло и уютно, совершенно потерявшись в истории о Бильбо Бэггинсе.
* * *
На следующее утро Гарри проснулся с большим трудом. Зевая, он вспомнил, что отложил книгу только в районе трех ночи. Кинув взгляд на часы, он обнаружил, что уже была почти половина десятого, а судя по каплям, барабанящим по окну, дождь так и не закончился.
Мыслями Гарри все еще находился в Средиземье, думая о хоббитах, гномах, эльфах и драконах. Он не спеша выбрался из кровати, потягиваясь и прислушиваясь, чтобы понять, где был Снейп. В ванной, расположенной между их спальнями, было тихо. Гарри знал, что Снейп вернулся, потому что был весьма уверен, что заснул с книгой в руках и в очках, которые теперь лежали на столе.
