Осенью 1941 года необходимость во втором фронте еще более возросла. Гитлеровская Германия сумела, как констатировал в своих посланиях У. Черчиллю И. В. Сталин от 3 и 13 сентября, перебросить на Восточный фронт более 30 свежих пехотных дивизий, большое количество танков, самолетов, а также активизировать действия 46 дивизий своих союзников. Все это только потому, что «немцы считают опасность на Западе блефом» [112]. Черчилль, признав, что расчет гитлеровцев построен на ликвидации противников поодиночке, тем не менее повторил, что второй фронт «невозможен» [113].
Реальная помощь могла быть оказана союзниками СССР и в виде проведения на Европейском континенте операций ограниченных масштабов. Один из влиятельнейших членов английского правительства, который в силу своего положения прекрасно знал истинные возможности Великобритании, министр снабжения лорд Бивербрук, говорил в те дни: «Сопротивление русских дает нам новые возможности… Оно создало почти 2 тысячи миль побережья для десанта английских войск. Однако немцы могут почти безнаказанно перебрасьн вать свои дивизии на Восток именно потому, что наши генералы до сих пор считают континент запретной зоной для английских войск…» [114]
Зимой 1941/42 года Советская Армия осуществила мощное контрнаступление на широком фронте, отбросив гитлеровские войска на 250–450 километров. Обстановка сама подталкивала Великобританию к тому, чтобы направить ее военные усилия прежде всего на открытие второго фронта против только что потерпевшей серьезное поражение на Востоке Германии. Выступая 8 февраля 1942 года в Бристоле, посол Англии в СССР С. Криппс говорил: «Если мы окажем России всю поддержку, на которую способны, то, на мой взгляд, имеются все шансы, что к этому времени через год Германия будет разбита» [115].
16 декабря 1941 года Черчилль писал И. В. Сталину о своем громадном «чувстве облегчения» в связи с «замечательными победами на русском фронте» [116]. Но то были лишь аплодисменты. Для реальной военной помощи СССР, а следовательно, ускорения общей победы над врагом ничего предпринято не было. В том же выступлении посол Криппс констатировал: «В атмосфере Англии, кажется, отсутствует дух срочности».
Дело в том, что западные союзники наметили для себя определенную линию поведения. Так называемый общий план войны, который они приняли на совместной конференции в Вашингтоне на рубеже 1941–1942 годов, хотя и называл Германию «главным врагом», а ее разгром «ключом к победе», тем не менее не предусматривал открытия второго фронта до 1943 года, если не до еще более позднего срока. В основу плана были положены памятные записки Черчилля, в которых их автор, учитывая «провал планов Гитлера и его потери в России» и «предстоявшие (там) кровопролитные бои», тем не менее утверждал, что «ни Великобритании, ни Соединенным Штатам не придется играть какую-либо роль в этом данном деле за исключением того, что мы должны обеспечить точную и своевременную отправку обещанных нами материалов» [117]. Как выполнялась союзниками эта задача, мы уже видели.
Правящие круги Англии отводили себе пассивную роль в достижении победы над общим врагом, перекладывая решение этого вопроса на плечи союзника по коалиции — СССР. Их стратегия была сугубо оборонительной, ограничивавшейся действиями на второстепенных театрах военных действий и бомбардировками объектов в Германии. Такую стратегию английский военный историк Лиддел Гарт определял как «стратегию непрямых действий».
В отношении наиболее эффективного способа добиться скорейшего и решительного разгрома агрессора — открытия второго фронта — решающее влияние на позицию Англии оказывали политические мотивы. Главным для ее правящих кругов было то, что Англия получила союзника, располагавшего гигантской сухопутной армией. Это, по словам советского посла в Лондоне, вызывало у них чувство облегчения. Но в этих же кругах были сильны и антисоветские настроения: наконец-то удалось «столкнуть большевиков с нацистами». Кое-кто рассчитывал, что в результате этого столкновения Англия окажется в наибольшем выигрыше. Министр авиационной промышленности страны Мур-Брабазон заявил: «Пусть Германия и СССР истощают друг друга, в конце войны Англия станет хозяином положения в Европе».
