Требуется энергичный, честолюбивый молодой человек, который задумывается о будущем. Опыт работы — не обязательно. Перспектива карьерного роста. Начинаем с отдела доставки и дальше — вверх по служебной лестнице.
Я ждал в приемной вместе с другими молодыми людьми. Их было пять или шесть. Все исправно пытались казаться честолюбивыми и энергичными. Мы заполнили заявления о приеме на работу и теперь ждали, когда нас вызовут. Меня вызвали самым, последним.
— Мистер Чинаски, почему вы ушли с сортировочной станции?
— Там у меня не было никаких перспектив.
— У железнодорожников хорошие профсоюзы, медицинское страхование, пенсия.
— В моем возрасте до пенсии еще далеко. О ней как-то не думаешь.
— Почему вы приехали в Новый Орлеан?
— У меня слишком много друзей в Лос-Анджелесе.
Они мне мешали сосредоточиться на карьере. Я подумал, что надо уехать в совсем незнакомый город, где можно будет нормально работать, чтобы меня ничто не отвлекало.
— А кто даст нам гарантии, что вы не уйдете от нас, проработав всего ничего?
— Да, если что, я могу и уйти.
— Поясните, пожалуйста.
— У вас в объявлении сказано, что вы ищете честолюбивых людей, которые задумываются о будущем. Вы обещаете перспективу карьерного роста. Если такой перспективы не будет, я скорее всего уйду.
— Почему вы не побрились? Вы что, проиграли спор?
— Еще нет.
— Еще нет?
— Нет. Я поспорил с квартирным хозяином, что сумею устроиться на работу за один день. Даже с такой бородой.
— Хорошо. Мы подумаем и сообщим вам о своем решении.
— У меня нет телефона.
— Ничего страшного, мистер Чинаски.
Я вернулся к себе и принял душ. В общей ванной в конце грязного коридора. Потом оделся, вышел на улицу и взял бутылку вина. Поднялся к себе и сел у окна. Я пил вино и смотрел на людей в баре через дорогу, на прохожих на улице. Я пил медленно, не торопясь, и снова думал о том, что надо бы обзавестись пистолетом — причем быстро. Решил и сделал, без всяких раздумий и разговоров. Это вопрос смелости. А то я уже стал сомневаться, хватит мне смелости или нет. Прикончив бутылку, я лег и заснул. В четыре утра меня разбудил стук в дверь. Мне принесли телеграмму. Там было написано:
МИСТЕР Г. ЧИНАСКИ. ВЫХОДИТЕ НА РАБОТУ ЗАВТРА В 8 УТРА. ХЕДЕРКЛИФ.
Это был распределительный отдел издательства, выпускающего журналы. Мы работали за большим упаковочным столом — сверяли, комплектацию заказов так, чтобы количество экземпляров совпадало с количеством, указанным в счете. После этого мы подписывали квитанцию и либо паковали заказ для отправки за город, либо раскладывали журналы по ящикам, предназначенным для местной доставки. Работа была легкая и скучная, но мои сослуживцы пребывали в состоянии непрестанного возбуждения. Переживали за свою работу. Сотрудников было немало: и ребят, и девчонок. Главного вроде бы не было. Никаких бригадиров и старших. Спустя пару часов после начала смены две девчонки крупно повздорили. Что-то насчет журналов. Мы паковали комиксы, и что-то где-то пошло не так. Спор никак не утихал. Девчонки совсем разъярились и принялись орать друг на друга.
— Послушайте, — сказал я, — эти книжонки даже не стоят того, чтобы их кто-то читал, не говоря уж о том, чтобы из-за них ссориться.
— Ага, — огрызнулась одна из девчонок, — ты тут у нас самый умный. Мы знаем, что ты себе думаешь. Что эта работа тебе не подходит. Она для тебя недостаточно хороша.
— Недостаточно хороша?
— Ну да. Твое отношение. Думаешь, мы ничего не видим?
Вот тогда я впервые узнал, что этого мало — просто делать свою работу. Надо еще проявлять к ней интерес. И даже страстно ее любить.
Я проработал в том месте еще дня три-четыре, а в пятницу вечером нам дали зарплату. Желтый конверт с зелеными купюрами и мелочью вплоть до последнего цента. Настоящие деньги, никаких чеков.
В тот день водитель грузовика, развозившего заказы, освободился пораньше. Он зашел к нам в отдел, сел на стопку журналов, закурил сигарету.
— Слышь, Гарри, — сказал он одному из клерков. — А мне сегодня подняли зарплату. На два доллара в неделю.
Вечером после работы я взял бутылку вина, поднялся к себе, выпил, потом спустился на улицу, к автомату, и позвонил в свою контору. Телефон звонил долго. Наконец мистер Хедерклиф взял трубку. Он был еще на работе.
