Весь коридор был залит красным.
Сначала девушка решила, что кто-то опрокинул банку с краской, и разозлилась: другой дороги к выходу нет, туфлям хана.
Потом она почувствовала запах, и поняла, что это не краска.
Из мужского туалета к юлиным ногам стекала кровь.
Чувствуя ужасную слабость, словно все силы разом покинули ее тело, Юля прижалась к стенке. «Нервы, — сказала она себе, — Переработка. Стрессы. Вот и мерещится всякое».
Но в глубине души Юля знала, что это неправда.
Ничего ей не мерещится.
На негнущихся ногах девушка двинулась вперед. Она несла себя осторожно, как хрустальную вазу, которая разобьется от первого же резкого движения. И, приближаясь к туалету, Юля закрыла глаза.
«Не буду смотреть. Пусть с этим разбирается кто-нибудь другой, — решила она, — Я просто хочу домой».
Но, конечно, не удержалась.
Валера стоял на четвереньках посреди туалета. По его подбородку медленно катились кровавые сгустки. Рубашка на груди тоже перепачкалась кровью. Невыносимый запах тухлой рыбы сбивал с ног.
Но хуже всего был трупик младенца — в глаза Юле бросились крошечные, словно игрушечные, пальчики, — который Валера с видимым удовольствием пожирал.
Крик застрял у девушки в горле: наружу вырвалось только слабое шипение. Валера поднял голову и взгляну на нее — мутными глазами, в глубине которых горели отблески пламени.
Юля кинулась прочь — как животное из охваченного пожаром леса.
Опомнилась она только дома, после того, как забралась в кровать с ножом в руках.
Так она провела всю ночь.
И все выходные, в общем-то, тоже.
Звонили родители — каждый раз Юле требовалось все ее мужество, чтобы взять в руки мобильник и врать про легкую простуду.
Помогала мысль о том, что иначе мама с папой примчаться ее спасать — и, возможно, их сожрет зомби, который бродит неподалеку.
Или любящие родственники сдадут безумное дитя в профильное учреждение.
Юлин разум измученно искал выход.
Выхода не было.
Она не могла пойти в полицию. Никто не примет историю про зомби всерьез. Юлина подружка Вика работала в прокуратуре, и частенько со смехом рассказывала истории про психов, которые просят защитить их от инопланетян, вампиров и оборотней.
Сейчас Юля испуганно думала, что, может, они и не сумасшедшие вовсе.
А самое главное, в глубине души он твердо знала: даже если по ее просьбе проведут проверку, доблестные сотрудники правоохранительных органов не найдут ничего. Камеры наблюдения не зафиксируют кровавую оргию в бывшем Доме Промышленности, и охрана скажет, что пятница прошла спокойно, а Валера покажется стражам порядка обычным невзрачным парнишкой.
«А может, все проще, — говорила себе Юля в воскресенье. — Может, это я псих. Мой усталый разум не выдержал тягостного течения бесконечных серых будней, и укрылся теплой ватой безумия».
Но ее туфли, новые белые туфли с яркими синими пряжками, которыми она так гордилась, говорили об обратном — на каблуках мерзкими склизкими комками застыла кровь.
Тем не менее, в понедельник утром Юля собралась и пошла на работу. Почему? Зачем? Она не смогла бы ответить ни на один из этих вопросов. Все выходные девушка почти не спала, и очень мало ела. Мысль о встрече с Валерой вызывала озноб и головокружение. И, тем не менее, покорно, как овца на заклание, пошла в контору.
«Иногда лучше просто плыть по течению, — решила она. — Иногда выбора просто нет».
— Ой, как плохо ты выглядишь, — радостно встретила Юлю Ольга Ивановна, злобная грымза № 1. — Неудивительно, что твоя личная жизнь никак не ладится.
Отвечать на очередной выпад сил не было. Юля только вздохнула и поспешила укрыться за компьютером.
— А мы тут новость обсуждаем, — Света, как всегда, пришла подруге на помощь. — Ты же знаешь, у нас через квартал перинатальный центр? Там ЧП страшное: младенец пропал. Даже к нам менты заходили, опрашивали, кто что видел.
— Бедные родители, — вздохнула Надежда Николаевна.
— А я считаю, оно к лучшему, — у Ольги Ивановны, как всегда, было свое мнение. — Ты же слышала, там порок на пороке, все одно не жилец. Лучше уж так, чем смотреть, как ребенок мучается. Я думаю, врачи же его и кокнули по-тихому, а потом: ой, ЧП, спасите, денег на охрану дайте.
