— «Это безопасно! — передразнил я её. — Изучишь предмет, о котором пишешь! Познакомишься с персональным классовым врагом!».
В ресторан мы ехали, как и полагается, в мёртвом молчании. Я успел подумать обо всём на свете… из того, о чём вообще никогда не хотел думать. И как-то дошёл до мысли, что если мне сейчас вздумается потерять моего мёртвого телохранителя, то я его, почитай, и не распознаю среди других. И не то, чтобы умруны ходили по улицам пачками…
Просто как-то вышло — я его не разглядел. Сначала было противно, потом боязно, а потом — и противно, и боязно.
А сколько ему лет? Почему мертв? Даже имени спросить не удосужился! А ведь у трупа на форме висел бейджик… Белый, опрятный. Вот только оборачиваться в сторону «некрополиса» не хотелось.
Дабы не пытать себя видом зомби при максимальном приближении, я осторожно запустил руку в карман и вынул дубликат квитанции. По бумагам значилось, что телу двадцать один год, мёртв — полгода. Интересно, это всё вместе, или посмертные года отдельно считают?
— Как-то это неправильно, когда такие молодые гибнут, — сказал я.
Покойник спорить не стал.
За охранником числился двузначный номер и кличка — Флёр. Да. Именно. Покойника звали Флёр, и несло от этого цветочка хлоркой. Даже не хотелось думать почему. Да и сейчас не хочется.
Флёр, ну надо же. Додумались. Лучше бы его Гербарием назвали. Уместнее как-то.
Моя коллега и бывший соавтор Лидия Рени, узнав, что я в поезде, еду домой, закатила истерику в письмах и пару раз позвонила. Первый её звонок я не воспринял серьёзно — Лидия склонна драматизировать любое событие и любую догадку, особенно собственную. А во время второго разговора пообещал, что обязательно найду способ избегать лишнего внимания. Лидия настояла на охранной организации с многозначительным названием «Покой и спокойствие». Ох и затейница!
Короче говоря, так автор полубестселлера встретился с антигероем. Антигерой держался столь безучастно, что обида брала — ни один достойный протагонист не стал бы возиться всю книгу с подобным врагом.
По заверениям инструктора, зомби-охранник запрограммирован отгонять всех, кто приближается к носителю чипа «распознавание-05». Что делали чипы с прочими номерами — я спросить не догадался. Да и догадаешься тут, когда на тебя в упор пялятся два белесых глаза. Как бы там ни было, шофера пришлось менять на автопилот. А обед с родственниками проходил в напряжённой обстановке. Стол выбрали самый длинный. Мы с зомби сидели за одним концом, братишки и маман за другим. Что и говорить — аппетита не наблюдалось ни там, ни там.
— А что, — спросила маман, единственная, кто прочитал «Ромитаж». — Решил пересмотреть взгляды на зомби?
— Да вот. Проснулся как-то и думаю — надо в жизни что-то менять!
Потом меня с охраной не пустили в клуб. Потом — в музей.
Помню, когда только появились первые таблички «С зомби вход воспрещен!», я сильно иронизировал, клялся, что напишу книгу на эту тему, и даже не заметил, как написал. В общем, мои отношения с зомби сложились сами, не прибегая к участию самих зомби. Больше всего меня веселило то, что табличек с запретом на мертвечину с каждой ночью становилось больше, а вот ходячих умрунов на улице как не было, так и нет по сей день. Только я вот мыкаюсь по дворам, да ещё пара человек в компании бледных друзей. Прошло три года с того светлого мига, как меня посетила задумка «Ромитажа», а восставших «слуг народа» не наблюдается. Кажется, даже в крупных столицах они оставались достопримечательностью.
Моя достопримечательность меня дичайше бесила. Мало того, что Флёр своим видом напоминал обо всех критических отзывах на любимый-единственный роман, так ещё и тормозил несказанно.
Нет, я не провоцировал людей «Ромитажью»! Но так соблазнительно было написать кошмар наяву, где загадочное событие реальности оборачивается кровавым месивом! Зомби — вот они! Реальность, как раньше реальностью стали компьютеры! Но легенда о восстании машин вышла когда-то неожиданным предположением, который подхватили с одобрением и малой долей страха. А в сотый раз переигранный сценарий зомби-апокалипсиса сыграл с автором злую шутку. Потому что одно дело — абстрактные мертвецы без роду и племени, человекоподобные твари, которых можно (и даже нужно) убивать в любых количествах, и совсем другое — чья-то недоусопшая родня.
