Когда они наконец закончили напичкивать меня инструкциями, я встал и пошел своей дорогой. Как будто это само собой разумелось.
Сумасшедшая жизнь, думал я. В списке разыскиваемых я занимал первое место. Дай Бог, чтобы какой-нибудь фараон не узнал меня и, ничего не зная, конечно, об этих играх, не пристрелил. Но главное, от чего можно было сойти с ума, это то, что мои братья по ремеслу доверяли мне. Старый пират на стороне закона и порядка!
И все же что-то заставляло меня взяться за это, не позволяло оставить их с носом.
Подобное они проделали в свое время со старым сэром Генри Морганом — сильные мира сего оформили ему соответствующие охранные грамоты, и он покончил с их врагами. Пират на службе короны! Затем он распустил своих старых товарищей и стал высокоуважаемым губернатором. Но, по крайней мере, он хоть хорошо кончил — жил довольно долго и успел насладиться своей добычей.
Самое забавное в этой истории — сорок миллионов долларов. Черт возьми, у них была тысяча поводов навесить на меня всех собак — и не без оснований, — чтобы упрятать за решетку. Так нет же — обвинили в краже сорока миллионов. А я никогда в жизни не видел сорок миллионов! Но у кого-то же они были. Надеюсь, ненадолго, черт побери!
Миссис Таймли, в определенных кругах известная как Гэсси, вот уже тридцать лет за умеренную плату предоставляла убежище скрывающимся от закона беглецам. Ее убежище было чистым и представляло собой небольшой пансион на западе Манхэттена. Гэсси держала рот на замке, не задавала ненужных вопросов и ни разу ни в чем не была замешана, хотя дюжина арестов в ее пансионе была уж точно. Вокруг было полно сомнительных парней, и никто не мог навесить почтенной старой вдове ничего, даже если разыскиваемого обнаруживали под чужим именем.
Гэсси открыла на мой стук. Она была в том же потертом халате, в котором я видел ее в последний раз. Я зашел, не дожидаясь приглашения, и плотно закрыл дверь.
— Добрый день.
— У вас что, голова не в порядке от всех этих игр в прятки?
— Вы что, под наблюдением?
Она, тяжело вздохнув, опустилась на стул.
— Под наблюдением? С тех пор как вас здесь схватили, у меня будто клеймо выжгли на двери. Парни бегут от меня как от чумы, и все, чем перебиваюсь, это вонючие потаскухи и матросы. Можно так прожить?
— Вы не очень-то удивлены моим визитом?
Она зажгла замусоленный окурок, выпустила дым мне в лицо.
— Все приходят, рано или поздно. Но вы не останетесь здесь, Морган. Иначе я действительно попаду в каталажку.
— Не волнуйтесь, Гэсси. Мне нужна информация.
— Нет.
— Она никому не повредит, а если выгорит, получите кое-что с этого.
Гэсси пожала жирными плечами:
— Спрашивайте, но не говорите, что я отвечала.
— Кто передо мной жил в этой комнате?
Она стала листать в замусоленной, грязной книге.
Прошла целая вечность, прежде чем она процедила:
— Парень по имени Мелвин Гросс, стюард на корабле, останавливался здесь два раза.
— А перед этим?
Послюнявила палец, стала искать дальше.
— Марио Туллиус. Был болен. Три дня прожил здесь, потом отправили в больницу. Умер от туберкулеза. Работал в доке.
— Попробуйте еще раз.
Вновь шелест страниц.
— Горман Ярд. Жил здесь три недели. Меня тогда еще Джо Джолли спрашивал, не хочу ли я избавиться от такого постояльца. Разыскивался полицией. Сбил пешехода и… сделал ноги. Если интересует мое мнение: здесь замешаны карты и деньги. И вообще дело дурно пахнет. Я не знаю, где он.
— А перед ним?
— Бернис Кейс, маленькая проститутка. Не доставляла хлопот, жила три года. Если подцепляла жирный кусок, всегда делилась со мной. Хорошая девочка.
— Почему она так долго жила в пансионе?
— Сентиментальность, не больше. Даже у проститутки может быть тоска по дому. Она здесь родилась, на третьем этаже. А так как она не нашла парня, за которого хотела бы выйти замуж, то вернулась сюда. — Она внимательно посмотрела на меня. — Вы до сих пор не объяснили, что все это значит.
— А как вы считаете?
Она задумалась.
— Вы полагаете, что кто-то из них что-либо забыл здесь, вернулся, узнал вас и настучал фараонам. И конечно, думаете на Гормана Ярда?
— Может быть.
