— Ты опять, — сказал он, — предвосхищаешь вопрос! Я ведь не спрашиваю тебя, чем именно ты познаешь, а лишь познаешь ли чем-то.
— Снова, — говорю, — по неотесанности я ответил больше должного. Но прости мне это: теперь-то уж я отвечу просто, что познаю чем-то то, что я познаю.
— А всегда ли, — спросил он, — ты познаешь одним и тем же или то одним, то другим?
— Всегда, — говорю, — когда я познаю, то одним и тем же.
— Да перестанешь ли ты вставлять лишнее?! — вскричал он.
— Но как бы нас не подвело это «всегда».
— Если это и подведет кого-либо, — сказал он, — то не нас, а только тебя! Но отвечай: всегда ли ты познаешь одним и тем же?
— Всегда, — отвечал я, — если уж нужно исключить это «когда».
— Значит, ты всегда познаешь одним и тем же. А познавая всегда, ты одно познаешь тем, чем познаешь, а другое — другим или все познаешь одним и тем же?
— Одним и тем же, — отвечал я, — познаю в целом все то, что я познаю.
— Вот-вот! — воскликнул он. — Опять такая же вставка!
— Ну, хорошо, — отозвался я, — я исключу «то, что я познаю».
— Да не исключай ты ничего, — сказал он, — ведь я ничего от тебя не требую! Но отвечай мне: можешь ли ты познавать «все в целом», если не познаешь всего?
— Это было бы дивом! — возразил я. А он в ответ:
— Теперь можешь вставлять все, что хочешь: ведь ты признался, что знаешь все.
— Что ж, — говорю, — если «то, что я познаю» не имеет никакого значения, значит, я знаю все.
— Итак, ты признал, кроме того, что всегда познаешь одним и тем же то, что ты познаешь, — когда бы ты ни познавал и что бы тебе ни было угодно: ведь ты согласился, что всегда познаешь и вместе с тем — всё.
Значит, ясно, что и будучи ребенком ты все знал, и при рождении, и при зачатии, а также и раньше, чем ты явился на свет, раньше возникновения неба и земли ты знал все в целом, коль скоро ты всегда знал. И, клянусь Зевсом, — воскликнул он, — ты всегда будешь всё знать, если я того захочу!
— Так захоти этого, высокочтимый Евтидем, — попросил я, — коль скоро ты молвишь правду. Но я не вполне поверю в эту твою возможность, если только тебе не подсобит в этом присутствующий здесь Дионисодор, твой брат. В этом случае ты, быть может, и покажешься на это способным.
Скажите же мне оба, — продолжал я, — вот что (во всем прочем я не смогу с вами, людьми столь диковинной мудрости, спорить и утверждать, будто я не все знаю, в то время как вы говорите противное): смогу ли я настаивать, Евтидем, будто я знаю, что достойные люди несправедливы? Скажи же, знаю я это или не знаю?
— Конечно, ты это знаешь, — отвечал он.
— Что именно я знаю? — спросил я.
— Что достойные люди не несправедливы.
— Разумеется, я это давным-давно знаю. Но спрашиваю я не об этом, а о том, откуда я взял, что достойные люди — несправедливы?
— Ниоткуда, — ответствовал Дионисодор.
— Значит, я этого не знаю, — заключил я.
— Ты разрушаешь все рассуждение, — обратился Евтидем к Дионисодору. — Ведь окажется у нас, что он чего-то не знает, и выйдет, что он одновременно и знающий и незнающий.
Дионисодор покраснел.
— Но ты-то что при этом думаешь, Евтидем? — спросил я. — Не кажется ли тебе, что прав твой брат — он, всеведущий?
— Ведь я — брат Евтидема, — живо подхватил Дионисодор.
А я на это:
— Брось это, милейший, пока Евтидем не покажет мне, что я знаю, будто достойные люди — несправедливы, и не мешай этому моему познанию.
— Ты увиливаешь, Сократ, — возразил Дионисодор, — и не желаешь отвечать.
— Естественно, — сказал я. — Ведь я слабее каждого из вас, так не могу я не бежать от вас обоих! Мне ведь далеко до Геракла, а и он не был в силах сражаться с гидрой — настоящей софисткой, которая, когда снимали одну голову с ее рассуждения, выпускала вместо нее, пользуясь своей мудростью, много новых, — а также с неким раком, другим софистом, недавно приплывшим, как мне кажется, прямо из моря: поскольку этот рак досаждал ему своими речами и укусами слева[43], он позвал на помощь своего племянника Иолая, и тот ему крепко помог. Мой же Иолай[44], если придет, только испортит дело.
— Отвечай же, — вставил тут Дионисодор, — раз уж ты сам затянул эту песню: был ли Иолай больше Геракловым племянником, чем твоим?
