От этой мысли Понтий повеселел и стал мечтать, как он станет
8
сенатором.
— Вот заживу, — подумал он, — власть, деньги, женщины!
Итператорский дворец встретил его неприветливо. Всюду, куда не кинь взгляд, стояла охрана. Распорядитель долго водил Понтия по лабиринтам огромного здания, пока не подвёл к огромной, метра три высотой, двери.
— Ожидайте, — сказал он и исчез за дверью.
— Бог ты мой, Юпитер, что же ему от меня надо? — опять занервничал Пилат.
Дверь приоткрылась и управляющий пропустил Понтия вовнутрь.
Тиверий сидел за столом и что-то писал. Увидев вошедшего Пилата, он встал из-за стола и, подойдя, обнял растерянного Понтия.
— Почему, Понтий, я не вижу тебя среди моих друзей? — отстраняясь после объятия, произнёс император. Наши родители были друзьями и мой отец всегда уважал твоего, как одного из преданнейших людей империи.
— Прости, Тиверий, — ответил поражённый Пилат, — я и не думал, что могу быть тебе полезен.
То, что говорил Тиверий, было правдой лишь отчасти. То, что их родители хорошо знали друг друга, было правдой, но вот то, что они были друзьями — нет.
— Мне нужны надёжные помощники, — начал Тиверий. Это не просто, Понтий, найти таких в наше время. Всех словно поразила болезнь индивидуализма и истинных патриотов моей империи можно пересчитать по пальцам. Я уверен, что ты один из таких людей и захочешь помочь мне в управлении Римом. Поможешь?
— Я отдам все мои силы, а если понадобится, то и жизнь за тебя, великий император, — напыщенно ответил Пилат, почуявший приближение своего звёздного часа…
— Не томи мою душу, какую же ты мне должность отвалишь? — гадал Пилат про себя, сгорая от нетерпения. — И кто мне сделал протекцию? Неужели Лукреций? Вот это друг!
— Палестина осталась без прокуратора, — начал Тиверий, — ты знаешь, Понтий, эту печальную историю. Валерий (1) был незаменим в этой
1. Валерий Грат-прокуратор Палестины перед Понтием Пилатом.
9
провинции, но все мы там будем, что тут поделаншь. Так вот, Понтий, я решил направить тебя туда. Да, да, прокуратором Израиля. Я хочу, чтобы ты продолжил дело Валерия, и моя казна сполна получала налог из этой провинции.
— Ничего себе, — склонил голову обрадовавшийся Пилат, — я — прокуратор! Уж не сплю ли я? Кто такой сенатор по сравнению с прокуратором? Мелочь пузатая.
— Что молчишь? — удивлённо спросил Тиверий, — или не желаешь помочь мне?
— Я всё сделаю, как ты желаешь, — поспешно ответил Понтий, боясь, как бы Тиверий не передумал. — Только за что такая честь моей незначительной персоне?
— Это не честь Понтий, а тяжёлая работа. Я не поглажу тебя по головке, если ты не сможешь собирать там такой же налог, как Валерий. Всё до последнего динария! Воруй, сколько тебе хочется, но мои деньги отдай мне. Да и ворованным не забывай делится. Ты понял?
— Как можно воровать, Тиверий? — я — честный гражданин Рима.
— Знаю, знаю, Понтий, — усмехнулся император. — Я знаю даже, что говорят о прокураторах:*Приехал бедным в богатую страну, а уехал богатым из бедной страны*. Слышал, небось?
— Слышал, Тиверий.
— Помни: воруй, но знай меру. Мне волнения народа в провинциях не нужны.
— Сделаю.
— Сделаешь что? Порядок или волнения?
— Порядок и спокойствие.
— Молодец!
Тиверий обошёл свой стол и уселся в кресло. Порывшись в стопке свитков, он взял в руки один.
— Это донос на прокуратора Египта. Жрецы жалуются на его самоуправство и грабёж храмов. Как мне быть, Понтий?
— Ты рассудишь всё по справедливости, мой император.
— И..?
— Накажешь виновных.
— Правильно. Я отошлю этот донос назад в Египет моему прокуратору. Я получаю всё сполна из его провинции и у меня нет желания менять преданного мне и Риму человека. Пусть он разберётся с теми, кто написал этот донос и пусть знает, что император всегда поддерживал и
10
будет поддерживать своего прокуратора.
— Я всё понял и преклоняюсь перед твоей мудростью, мой император.
— Судя по твоему ответу я выбрал себе хорошего и понимающего помощника. Сегодня — заседание Сената и ты будешь утверждён в этой должности.
— А вдруг сенаторы будут против, — забеспокоился Пилат.
— Я сказал — будешь! Примешь дела и поезжай с богом.
