Каждый человек в отдельности может быть ничтожен. Но когда люди собираются вместе, с них спадают путы, привязывающие их к старому порядку. Уже никто не думает о своих личных интересах. Это не отдельные личности, это народ. И только высшее право, высшая справедливость волнует его. Народ думает об общем благе, ибо только общие интересы объединяют людей.
И вождем революции становится не тот, кто ведет за собой отдельных индивидуумов. Вождь революции тот, за кем идет народ.
* * *
И вдруг понимаешь, что ты больше. Ты идешь – они плутают, ты веришь – они колеблются, ты знаешь – они сомневаются, тебя слушают – их нет. Вот так становятся вождем.
* * *
Тебе труднее. Ты ведь тоже обыкновенный человек. Но ты лишен радостей обыкновенного человека – любви, дружбы. Ты один.
Каждому человеку природой отпущено определенное количество энергии. Все свои силы ты отдаешь заботе о благе общества. Будь осторожен. Экономь силы. Делай только то, что кроме тебя никто не сможет сделать. Не стремись быть лидером Учредительного собрания. Пришлось бы идти на компромисс, а это сдача позиций и, к тому же, бессмысленная трата энергии.
И потом, есть ли у тебя план?
Одно провидение знает, куда пойдет революция.
Говорят, революция завершилась. Во всяком случае, нас очень хотят в этом уверить.
Но дворяне и духовенство готовят заговор. Король – игрушка в руках двора. Победа, одержанная над абсолютизмом, дала выгоды лишь богатым. Политические привилегии рождения замещены привилегиями богатства. Тысячи людей еще находятся в рабстве невежества и голода. Эмигранты подымают всю Европу против Франции.
Что будет дальше?
Сам ты уверен в одном: революция только начинается.
* * *
Робеспьер, столь проницательный, когда дело касалось достоинств и недостатков других политических деятелей, был наивен как ребенок, когда впервые почести выпали и на его долю.
Весной 1790 года он посылает восторженное письмо в Аррас, в котором с гордостью рассказывает, что его патриотизм оценен по достоинству и он избран президентом Якобинского клуба.
В какой-то период ему кажется, что наконец-то Барнав и Ламеты признали его и выступают с ним единым фронтом. Теперь он с уважением говорит о триумвирате. На самом деле произошло вот что.
Еще осенью 1789 года радикально настроенные депутаты стали собираться в церкви св. Якова. Так был создан Якобинский клуб. На своих заседаниях якобинцы обсуждали актуальные политические вопросы и договаривались о совместных действиях в Учредительном собрании. Все больше и больше решения Якобинского клуба влияли на работу Собрания. У клуба появились филиалы в других городах, и это усиливало его роль.
Сиейс, Ле-Шапелье, Мирабо, Лафайет, Барнав, Дюпор – могущественные лидеры Собрания и клуба, тасовавшие колоду с должностями и назначениями, – зорко следили за тем, чтобы на руководящие посты не проник ставленник какой-нибудь из группировок. Сильные фигуры боялись друг друга и в президенты старались провести кого-нибудь из «пешек», но в то же время человека независимого и стоящего вне партий.
Весной 1790 года кандидатура Робеспьера показалась им самой удачной, и Робеспьера избрали президентом сроком на три месяца (как и положено по уставу Якобинского клуба).
Правда, вскоре Робеспьер понял эту игру. Но, пробыв три месяца президентом, он понял и другое:
Клуб с его бюро, уставом, секретарями, перепиской, филиалами и трибуной представлял стройную организацию.
Она (организация) еще не стала единой, но по своему духу должна была стать таковой.
Учредительное собрание составляло законы. Якобинский клуб формировал общественное мнение.
Клуб становился господином Собрания.
И благодаря своему теперешнему демократическому уставу Клуб не только вел за собой народ, но и сам находился под влиянием народа.
Чтобы руководить ходом революции, надо было взять в свои руки Якобинский клуб.
* * *
Поздний вечер. Свечи тускло освещают мрачные своды, голые стены, деревянные скамьи, трибуну на мосте алтаря. Рука об руку, прижавшись друг к другу, сидят торговцы и студенты, домовладельцы и адвокаты.
Днем каждый из этих людей занят своими заботами и хлопотами, но сейчас все личные дела как бы остались за дверями клуба. Теперь здесь только патриоты. Их мысли устремлены на то, как отстоять революцию, защитить свободу, разрушить заговоры. И как истинные патриоты они подозрительны. Наибольшим успехом пользуются ораторы, которые обращают внимание собравшихся на козни контрреволюции. Собравшиеся считают себя высшим судом. Тщательно и придирчиво они обсуждают дневные выступления в Ассамблее, речи министров, поведение короля.
