Клипса переносной радиосвязи оказалось сорванной с уха во время кувырка или удара об колесо, и теперь валялась где-то в рыхлом снегу. Сергей сменил обойму и, зарывшись в снег, принялся прокладывать тоннель к машине. Служебная "Мурка" была еще и легкобронированной, а на заднем сиденье лежал "АК- 2024/4,5" с двухсотзарядным магазином. Через несколько минут, пробив рукояткой пистолета твердый наст, он выскочил почти у края и, покатившись по полотну дороги за машину, со страхом подумал об огне противника. По счастью, такого маневра никто из нападавших не ожидал. На лесной опушке мигнула пара огоньков, и пули защелкали уже по машине, сдирая окраску. Сергей вполз в кабину и, вытащив автомат, принялся поливать огнем край леса.
Нападавшие явно не ожидали такого поворота. Короткоствольное автоматическое оружие разрешалось носить каждому гражданину России, которому исполнилось 24 года. Но вот армейские автоматы пока еще в гражданский оборот никто не вводил. В отдалении взвыл двигатель мотонарт.
Встроенные в автоводители проносившихся мимо фур "стукачи", уже должны были сообщить о произошедшем на ближайший контрольный пункт ДПС.
Сергей осторожно присмотрелся к кромке леса и вздохнул с облегчением, расслабляя мышцы, напряженные скоротечным боестолкновением. Вверху застрекотал милицейский турболет. Он вышел из машины, размахивая жетоном со всем знакомыми тремя буквами и узкополосным радиопередатчиком. Не хватало еще, чтобы сверху шмальнули чем-нибудь…
* * *
Усталый усатый сержант удовлетворенно хмыкал, разглядывая дырки на капоте машины, проделанные реактивными пулями.
– Повезло тебе! Машина вдребодан, а сам жив остался. Могли и чем посерьезнее долбануть!
– Кто?
– Это уже не наша, но скорее ваша епархия! - милиционер обрадовался, параллельно считывая данные с портативного компьютера, управляющего несколькими "подсобниками".- До Нового года успеем на базу! - крикнул он напарнику. - Сейчас ихние на двух турболетах пригонят!
– А мне…?
– Будет дежурная гоп-команда, машину перетащат… - Сержант, казалось, уже потерял интерес, прислушиваясь к новогодним аккордам "Сектора Газа", доносившимся из рубки турболета.
– Да уж как-нибудь сам! Мое присутствие больше не требуется?
– Шухер до главка дошел… сейчас следаки приедут, а тебя свое начальство позже, наверное, до хаты потребует! Сидеть тебе все праздники за рапортами!
Со второй попытки "Мурка" завелась, но с одним полуторалитровым трехсотсильным мотором ее ход не был таким быстрым. Редкие встречные водители сочувственно мигали фарами, стремительно проносясь мимо. Было уже одиннадцать, когда он подъезжал к Москве.
Трехмиллионный город не спал, расцвеченный новогодними огнями. Но на улице было удивительно тихо. Большинство предпочитало отмечать праздники в близком семейном кругу. Лишь изредка бесшумной серой летучей мышью в отдалении мелькал милицейский турболет или на допотопных машинах и мотоциклах проносилась стайка "пенсов".
Город второй половины двадцать первого века после эпохи угара постиндустриализма представлял собой причудливое сочетание массовой коттеджной застройки (двух-трехэтажные просторные домики на одну семью), утопавшей в зелени молодых деревьев, старого центра и нескольких, казавшихся скалистыми утесами скоплений десятков небоскребов-административных и общественных зданий.
Большая часть населения вообще жила в пригородах, за несколько минут добираясь в центр на вакуум-поездах разросшейся подземки.
Проехав четвертое кольцо, Сергей свернул в сторону Лубянки. Здесь ночных гонщиков попадалось больше. Бородатые деды в глухих кожаных куртках образца 30-ых годов двадцатого века на мотоциклах начала нового века ожесточенно сигналили, приветствуя, как им казалось отлично стилизованный под "милитари-арт" автомобиль.
Первое скопление старых автомобилей и мотоциклов было возле ночного клуба "Пепелац", похожего на космический корабль эпохи неолита, облюбованного в качестве своей постоянной резиденции "нашими".
В старой Москве через несколько улиц Сергею пришлось преодолеть небольшой затор, вызванный как попало стоящими транспортными средствами у клуба "Чунга-Чанга". Когда он проезжал мимо, на входе загорелась огромная голографическая вывеска с призывной надписью: "Скажи попсе - ХОЙ!". Здесь предпочитали отдыхать отставники государственной корпорации "Газпром".
