Несмотря на желание постоянно держаться в стороне от политики, Эразм в 1520-е годы не может отмалчиваться, становится деятельной фигурой европейской предреформации; его мысли по поводу устройства государства и гражданских и личных свобод находят свое выражение в трактате 1524 года «О свободе воле», с которым полемизирует в 1525 году Мартин Лютер (см. трактат «О рабстве воли»).
Посидев в обыкновенной библиотеке (пока не в архиве), полистав разнообразные издания, посвященные жизни и философии Эразма, я пришел к выводу, что этот человек фактически готовил реформу Церкви. Зачем ему это было нужно? Трудно сказать теперь: возможно, он, совершенно заслуженно почитая себя умнейшим человеком своего времени, надеялся возглавить новую структуру, желал получить «сразу все» — а не милость от возглавлявшего Церковь Папы. А может быть, Эразм, проведший 6 лет в монастыре, в самом деле на долгие годы проникся отвращением к порядку, царившему в церковных учреждениях, и надеялся его реформировать.
Так или иначе, им была разработана концепция «внутренней религии», которая сводилась к следующему.
• Будущее христианства должно зависеть от мирян, а не от духовенства. Духовенство же должно рассматриваться только в качестве учителей, наставников, в чьи обязанности входит поднятие мирян до определенного уровня понимания канонов христианства.
• Христианство не должно сосредоточиваться в Церкви, Церковь не должна диктовать мирянам свои правила и законы. «Бог — в сердце, а не в Церкви», — учил Эразм.
• Нет никакой нужды исповедоваться священнику, когда можно в сердце своем исповедоваться самому Богу.
• Вера — глубоко личное дело каждого, потому что каждый человек отвечает за свои поступки и свою жизнь, и нет никаких оснований эту ответственность перекладывать на кого-либо, в том числе (тем более!) и на церковников.
Мне не очень понятно, почему человека, в открытую пропагандировавшего такие воззрения, не преследовали и не объявляли еретиком, что заставляло официальную Церковь, против которой он выступал, с ним считаться и почитать его. Может быть, это были попытки заигрывания, стремление «приручить» слишком авторитетного вольнодумца, репрессии против которого могли бы Церкви слишком дорого встать?
Итак, в поисках каких-то подсказок, которые смогут мне хотя бы намекнуть на то, откуда Эразм Роттердамский извлек сочинения Иринея Лионского, я оказался в Базеле, прошелся по местным архивам, заглянул в соборы и монастыри — бесполезно. Дело в том, что я толком не знал, что ищу, а нечетко сформулированные запросы всегда травмируют библиотекарей и архивариусов.
Впрочем, я встретил в ходе своих поисков милейшего старика Герхарда Молля, который с превеликим вниманием выслушал меня и задал ряд вопросов. Изначально я им не придал большого значения:
— А когда конкретно, господин Кассе, Эразм опубликовал сочинение вашего протеже Иринея Лионского?
— В 1526 году.
— Замечательно! А известно ли вам, что именно этим годом датируется знаменитый портрет Эразма, выполненный Дюрером?[33] Это не картина, гравюра с медной матрицы… Как вы полагаете, не могли ли контакты с мастерской Дюрера как-то сказаться на существе вопроса, на который вы пытаетесь найти ответ?
— Да как же дружба с Дюрером могла бы сказаться на публикации трактата Иринея?
— Вам лучше знать, — задумчиво вздохнул старик. — Возможно, вы чего-то недоговариваете мне, а возможно — себе самому. Я не собираюсь спрашивать с вас никакого отчета в том, что вы делаете и что ищете. Вы просто сами для себя что-то решите — и тогда вам же станет легче определиться с тем, например, где и что искать… Я бы вот на вашем месте непременно поднял переписку Эразма с Дюрером, коль скоро таковая сохранилась…
Я поблагодарил Молля и задумался над тем, что он мне сказал. Что-то такое вертелось в голове, но все никак не могло облечься наконец в словесную форму. «Ну что ж, — принял я решение, — все равно, пожалуй, ищем!»
Каково же было мое изумление, когда я, шарахаясь из архива в архив, в конце концов оказался в маленьком швейцарском музее музыкальных инструментов, в котором почему-то хранилось небольшое собрание бумаг Дюрера, а смотрителем при документах был Молль!
