Читатель заклеймит меня как любителя совать нос в чужие дела, если я признаюсь, насколько овладело мной любопытство, как часто пытался я сорвать завесу молчания, за которой Холмс скрывал все, что касалось его личных обстоятельств. И все же, прежде чем судить, подумайте о том, насколько тусклой была моя жизнь и как приходилось хвататься за все, способное ее расцветить. По слабости здоровья я почти все время сидел дома, позволяя себе выходить на улицу только в самую хорошую погоду, и это монотонное существование не оживлялось ни одним дружеским визитом. Стоит ли удивляться поэтому, что я с жадной заинтересованностью взялся разгадывать тайну, окружавшую моего компаньона, и этому занятию посвятил немало времени.
Нет, Холмс не изучал медицину. Он сам, в ответ на какой-то случайный вопрос, подтвердил слова Стэмфорда. Осваивал ли он какой-либо курс наук, дабы получить ученое звание и обеспечить себе положение в научном мире? Нет, на это ничто не указывало. В то же время он проявлял большое усердие в занятиях и приобрел настолько полные и детальные познания в очень причудливом круге областей, что оставалось только поражаться. Затрачивать такие усилия, накапливать такие точные сведения и при этом не иметь в виду определенной цели? Случайный студент не станет вдаваться в подобные детали. Чтобы обременять ими свой мозг, нужны особые, веские резоны.
Не менее, чем его познания, поражала его неосведомленность. О современной литературе, философии, политике Холмс, похоже, не знал почти ничего. Однажды я процитировал Томаса Карлейля, и Холмс пренаивно осведомился, кто это такой и чем прославился. Но еще больше я удивился, когда обнаружил случайно, что Холмс не знаком с учением Коперника и не представляет себе, как устроена Солнечная система. Чтобы цивилизованный человек в девятнадцатом веке не знал, что Земля вращается вокруг Солнца, — такое просто не укладывалось у меня в голове.
— Похоже, я вас изумил, — улыбнулся Холмс, взглянув на мою вытянувшуюся физиономию. — Но теперь вы меня просветили, и я постараюсь быстрее выбросить эти сведения из головы.
— Выбросить из головы?
— Видите ли, — объяснил Холмс, — по-моему, мозг человека похож на пустой чердачок, который вы обставляете по своему желанию. Дурак тащит туда весь хлам, что попадет под руку, так что для нужных вещей не остается места или, в лучшем случае, их трудно найти в этой куче. А толковый профессионал очень тщательно отбирает то, что будет хранить на своем чердаке. Ему не нужно ничего, кроме того, что пригодится в работе, но такие вещи он запасает в большом разнообразии и содержит в идеальном порядке. Ошибется тот, кто подумает, будто стены у чердака эластичные и вместимость безграничная. Поверьте, со временем обнаруживаешь, что, если требуется место для новых знаний, надо забыть что-то из старых. А следовательно, важно, чтобы бесполезные знания не вытесняли полезные.
— Но Солнечная система! — запротестовал я.
— А что мне от нее проку? — нетерпеливо прервал меня Холмс. — Вы говорите, Земля вращается вокруг Солнца. С тем же успехом она могла бы вращаться вокруг Луны — на моей работе это никак не скажется.
Я чуть не спросил, в чем же состоит его работа, но, сам не зная почему, решил, что вопрос будет нежелателен. Тем не менее наша краткая беседа засела у меня в сознании, и я принялся гадать. Холмс сказал, что не накапливает ненужных знаний. Следовательно, все его знания относятся к нужным. Я мысленно перечислил все научные области, относительно которых Холмс выказал обширную осведомленность. Я даже взял карандаш и составил перечень, а завершив запись, невольно улыбнулся. Она выглядела так:
Шерлок Холмс. Познания
1. Литература — никаких.
2. Философия — никаких.
3. Астрономия — никаких.
4. Политика — скудные.
5. Ботаника — отрывочные. Хорошо осведомлен относительно белладонны, опиума и ядов вообще. Ничего не знает о садоводстве.
6. Геология — сведения в узкой практической области. С одного взгляда опознает различные виды почв. После прогулки, беседуя со мной, по цвету и консистенции пятен определил, в какой части Лондона забрызгал себе брюки.
