— Мы пришли по делу, — сказал Стэмфорд, усаживаясь на трехногий стул и подталкивая второй ко мне. — Мой друг подыскивает себе жилье, а вы жаловались, что никак не найдете, кто бы пожелал снять квартиру на паях с вами, вот я и подумал вас свести.
Мысль о том, чтобы делить жилье со мной, видимо, привела Шерлока Холмса в восторг.
— Я приглядел квартирку на Бейкер-стрит, — сообщил он, — удобней не придумаешь. Надеюсь, вы ничего не имеете против табачной вони?
— Я и сам курю матросский табак.
— Прекрасно. Я постоянно вожусь с химикалиями, иногда ставлю опыты. Вам это будет досаждать?
— Ничуть.
— Погодите, припомню остальные свои недостатки… Временами на меня нападает хандра и я по нескольку дней ни с кем не разговариваю. Когда такое случается, не надо думать, будто я сердит. Просто не трогайте меня — и скоро это пройдет. Ну а вам есть в чем признаться? Раз мы собираемся стать компаньонами, лучше заранее узнать друг о друге самое худшее.
Этот допрос меня насмешил.
— Я держу щенка бульдога, по причине расстроенных нервов не терплю шум и гам, поздно встаю по утрам и безобразно ленив. Когда здоров, я подвержен и другим порокам, но пока что в основном обхожусь этими.
— А игру на скрипке вы относите к шуму и гаму? — встревожился Холмс.
— Зависит от исполнителя. Искусная игра — это пир богов, а вот плохая…
— А, ну тогда все в порядке. — Холмс рассмеялся. — Думаю, мы можем ударить по рукам… если, конечно, вам понравится квартира.
— Когда мы ее посмотрим?
— Встретимся здесь завтра в полдень, поедем туда и все уладим.
— Отлично… ровно в полдень.
Я пожал Холмсу руку.
Оставив его наедине с химикалиями, мы со Стэмфордом направились пешком к моей гостинице.
— Кстати… — Я остановился. — Как, во имя всего святого, он догадался, что я прибыл из Афганистана?
Стэмфорд загадочно улыбнулся:
— Вот этим он и отличается от остальных людей. Многие желали бы знать, как он доискивается до таких вещей.
— А, так это тайна? — воскликнул я, потирая руки. — Заинтригован! Спасибо, что свели меня с ним. Ведь, как вам известно, «предмет людской науки — человек».
— Тогда его и изучайте, — сказал Стэмфорд на прощанье. — Правда, вам с ним придется непросто. Пари держу, он уже знает о вас больше, чем вы о нем. До свиданья.
— До свиданья. — И я пошагал к гостинице, размышляя о своем новом знакомце.
На следующий день мы, как было условлено, встретились и осмотрели квартиру в доме 221Б по Бейкер-стрит, о которой в прошлый раз говорил Холмс. В ней оказались две удобные спальни и просторная общая гостиная с уютной мебелью и двумя широкими окнами. Жилье было во всех отношениях превосходным, арендная плата, поделенная на двоих, очень умеренной, так что сделка была заключена тут же, на месте, и мы сразу вступили во владение. Тем же вечером я привез из гостиницы свои вещи, а наутро моему примеру последовал Шерлок Холмс со своими сундуками и чемоданами. Почти два дня ушло на то, чтобы распаковать и разложить наш скарб. После этого мы начали постепенно обживаться и привыкать к новой обстановке.
Холмс оказался неплохим соседом — тихим, ведущим размеренную жизнь. Ложился он обычно не позднее десяти, завтракал и уходил на улицу, пока я еще спал. День он проводил либо в химической лаборатории, либо в прозекторской; временами совершал длительные прогулки — похоже, в наименее респектабельные районы города. Когда на него находил стих, он работал как проклятый, но иногда наступала реакция, и он целыми днями лежал на диване в гостиной, не говоря ни слова и не шевелясь. В таких случаях взгляд моего соседа делался мутным и отсутствующим, и я бы заподозрил его в употреблении какого-то наркотика, если бы не знал, насколько умеренную, безупречную жизнь он ведет.
Неделя шла за неделей, а меня все больше донимало любопытство — хотелось узнать, что за человек мой компаньон и каковы его жизненные цели. Даже его внешний вид сразу привлекал к себе внимание. Ростом он превышал шесть футов, а из-за редкостной худобы казался еще выше. Взгляд острый, пронизывающий (за исключением описанных выше периодов апатии); нос тонкий, ястребиный, что делало облик Холмса еще более настороженным и целеустремленным. Подбородок, выдающийся и квадратный, также обличал человека решительного. Руки, вечно в пятнах от чернил и химикалий, тем не менее были способны к движениям самым нежным и аккуратным — я заметил это, наблюдая, как Холмс обращается с хрупкими принадлежностями при натурфилософских опытах.
