– На самом верху – донесся из-за моей спины голос Холмса. – Уотсон, вы слышите? Оказывается, книга с деньгами лежала на самом верху шкафа!
Я задрал голову. Высота шкафа была, по меньшей мере, десять футов.
– Ну и что? – спросил я.
Холмс досадливо поморщился: – Не находите ли вы, что леди Гудгейт, как это ни прискорбно, просто не в состоянии достать книгу с такой высоты? Следовательно, деньги взяла не она, а кто-то другой.
– А если бы она встала на стул?
– Вы что, с ума сошли, Уотсон? Да ее же не выдержит ни один стул! Тут гранитный постамент нужен! Дэниел, у вас есть гранитный постамент?
– Нет, – оторопело пролепетал новый хозяин замка.
Да, кажется, Холмс был прав. Версия, созданная с таким трудом, рухнула.
– Ну что же, придется начать все сначала, – решительно сказал Холмс.
Я с ужасом вспомнил вечер, проведенный с пьяным Дэниелом, разъяренную толпу в Гайд-парке, наши похождения в канализации и понял, что еще раз этого не переживу.
– Дэниел! – раздался вдруг чей-то голос. К нам приблизился молодой человек лет двадцати пяти в строгом черном костюме.
– Знакомьтесь, – сказал Дэниел, это мой брат Грегори. Грегори был очень похож на старшего брата. Так, вероятно, выглядел Дэниел лет десять назад.
– Шерлок Холмс, – представился мой друг, пожимая руку Грегори. – А это доктор Уотсон, мой друг и помощник. – Я поклонился и пожал протянутую мне руку.
– Брат, – обратился Грегори к Дэниелу, – нам пора.
Эти слова, хотя и сказанные вполголоса, были услышаны всеми. Толпа потянулась к выходу.
Погода, между тем, окончательно испортилась и как нельзя лучше подходила для похорон. Лил проливной дождь, сверкали молнии, холодный ветер пронизывал до костей. За те неполные полтора часа, которые заняла дорога до кладбища, я продрог и вымок до нитки.
Саму церемонию погребения я описывать не буду, потому что мне было не до нее. Единственное, что мне хотелось в этот момент, это выпить стакан горячего грога, принять ванну и лечь в сухую, теплую постель. Да и всем остальным, по-видимому, хотелось того же.
Исключение составлял, пожалуй, один священник. Он отпевал покойного с такой страстью, как будто хоронили его самого. Священника не смущали ни дождь, ни ветер, ни злобный шепот леди Гудгейт: «Закругляйся, приятель!» Он взывал к Господу, заглушая гром, и размахивая руками, как ветряная мельница. Мне почему-то вспомнился Дон-Кихот.
– Холмс, вы читали Сервантеса? – спросил я.
– Вы намекаете на святого отца? – очевидно ход мыслей Холмса совпадал с моим. – И где они только такого откопали? – С этими словами Холмс повернулся и затерялся в толпе.
Когда все вернулись в замок, я нашел небольшой безлюдный холл, сел в кресло и решил, что не встану, пока не высохну. В эту минуту в холле появился Холмс. Он был мрачен.
– Вас-то я и ищу, – сказал Холмс, записывая что-то в маленькую книжечку. – Уотсон, мне надо сообщить вам важную новость: я знаю преступника.
Глава 6.
– Неужели! – воскликнул я.
– Да, – твердо сказал Холмс, – и ошибка исключена. Я вскочил с кресла.
– Поздравляю вас, Холмс! Вы самый великий сыщик на свете! Но кто же он?
– Отойдем в сторону, – Холмс выразительно поглядел по сторонам и, взяв меня за руку, вывел в коридор. Мы спрятались в самый темный угол, спугнув при этом стаю летучих мышей.
– Вот он! – сказал Холмс и протянул мне записную книжечку. – Преступник один из этих ста двенадцати человек.
В полумраке я с трудом разобрал длинный список имен и фамилий, заканчивавшийся моими.
– Преступника всегда тянет на место преступления – торжественно сказал Холмс. – Поэтому в настоящий момент он находится в замке. Он – один из ста двенадцати присутствующих. Теперь остается только узнать, кто же именно похититель. У вас есть какие-нибудь подозрения?
Все это было несколько неожиданно для меня. Напрягая зрение, я еще раз пробежал взглядом весь список и, хорошенько подумав, сказал:
– Я подозреваю жену лорда Дэниела Блэквуда – леди Джейн.
– Спасибо, Уотсон! – воскликнул Холмс, потирая руки. Он отнял у меня книжечку и вычеркнул леди Джейн из списка. – Теперь я уверен, что она не виновна. Осталось всего сто одиннадцать человек. Может быть, вы подозреваете еще кого-нибудь?
