И поэтому никого не удивило, что в одном из красногвардейских отрядов появился высокий черноволосый человек в хорошо сшитом костюме и в меховой куртке. Не удивил красногвардейцев и сильный акцент, с которым разговаривал этот человек. Петроград — город интернациональный, в нем можно встретить представителя любого народа.
Но красногвардейцы, конечно, очень удивились бы, узнав, что в их рядах известный американский писатель. Позднее он напишет страстные книги об Октябре и людях Октября, книги о Ленине, с которым много раз встречался. Позже он станет пропагандистом и верным защитником Советского государства за рубежом. Но это будет позже. А в те февральские дни писатель Альберт Рис Вильямс стал на защиту республики с винтовкой в руках.
Через несколько дней в казарму пришел взволнованный командир отряда и сообщил, что красногвардейца Вильямса просит срочно прибыть в Смольный Владимир Ильич Ленин.
А 24 февраля 1918 года в газете «Правда» было опубликовано воззвание, подписанное американцами Альбертом Вильямсом, Самуэлем Агурским и Ф. Нейбутом.
«В эту страшную мировую войну всей демократии угрожала опасность, интернациональные силы были разрознены и рабочий класс повсюду скован империалистами всех стран. Из всеобщей тьмы внезапно запылал свет русской революции, пробуждая великие надежды человечества. Советская власть сделала героическое усилие положить конец войне и удержать факел цивилизации от потопления в море крови…
Наш долг принять участие в борьбе за сохранение Петрограда. Сейчас формируется особая часть из всех говорящих по-английски людей… Всех… коим дороги интересы русской революции, просят присоединиться к этому отряду».
Американские и английские революционеры откликнулись на призыв — они приходили в Мариинский дворец, в маленькую комнату на третьем этаже, чтобы записаться в интернациональный отряд и стать бойцами только что организованной Красной Армии.
Но приходили не только революционеры.
…Вильямс смотрел на бойцов интернационального англо-американского отряда. Их было 60 человек, пришедших сейчас на стрельбище, чтоб научиться владеть оружием. Да, многие из них еще совсем недавно даже близко не видели винтовки. Как, например, вот тот немолодой уже человек с черной бородой, старательно прицеливающийся в мишень. Борода ему мешает, он крутит головой, виновато оглядывается на инструктора и снова целится.
Профессор Чарльз Куц. Известный в Америке пропагандист толстовского учения. Он и в Россию приехал, чтоб изучить получше толстовцев. Его основной лозунг в жизни — «не убий!». Не убивай никого!
Вильямс знал, что профессор негодует даже тогда, когда слышит об убитой козе, разражается гневной речью по поводу убитого цыпленка. И вдруг он стал солдатом. Что заставило его так поступить? Вильямс давно собирался спросить об этом профессора, да все как-то не получалось.
Раздался выстрел. Куц бросился к мишени с быстротой совсем не пятидесятилетнего человека. И тут же послышался его ликующий крик:
— Есть! Попал!
Радостно сверкая глазами, он подбежал к Вильямсу, размахивая бумажной мишенью.
— Смотрите, Альберт! Попал! В самое яблочко!
— Поздравляю, профессор, — улыбнулся Вильямс, — из вас получается отличный солдат.
— Да! — профессор гордо вскинул бороду. — Получается.
— А как же с толстовством? Ведь «не убий»…
— Да, «не убий»! — перебил Вильямса профессор. — А они хотят убивать. И я не могу оставаться спокойным, когда они хотят убивать, хотят убить величайшее, как я теперь понял, завоевание человечества — русскую революцию.
Он аккуратно сложил мишень, спрятал ее в карман и, неуклюже вскинув винтовку, зашагал по полю.
«Они» — это были войска кайзеровской Германии, «они» — это соотечественники писателя Вильямса и профессора Куца, уже высаживающиеся на севере Советской России, чтобы, как сказал американский генерал Финлесон, «смыть клеймо большевизма с России и цивилизации».
Уже пылали мурманские и архангельские деревни, уже пропитался кровью песок трагического острова Мудьюг, но все чаще и чаще задумывались американские и английские солдаты над тем, зачем их привезли сюда, почему их заставляют убивать.
