Ещё когда шла операция, подошёл Линас и отвёл меня в сторону:
– Айвар, понимаю, что ситуация сложилась не в нашу пользу, но поверь, это не мои люди.
– Верю, – я отбросил сигарету и вытащил новую. – Нахер было бы огород городить, засаду делать, если мы и так у вас в гостях были. Причём безоружные. Могли сразу и разобраться, по-тихому. Какие-нибудь мысли есть?
– Нет. Мы, когда сюда ехали, тормознули на несколько минут. Это не деловые. Партаков[1], даже модных, на телах нет. В хорошей физической форме, лет от двадцати пяти до тридцати. Оружие хорошее. Один Калашников и два G-36. И ещё, – Линас задумчиво щелкнул пальцами, – они какие-то безликие, словно из инкубатора.
– Думаешь, военные?
– Вполне могут быть, – он зло прищурился. – Где они вас поджидали?
– У поворота на ракетную базу.
– Что они там делать могли?
– Чёрт знает, может, искали что-нибудь?
– Может быть, того самого уцелевшего в бою вояку? – Линас пристально посмотрел на меня.
Я промолчал. Хрен тебе, а не информация. Доверять такие вещи – себе дороже. Хотя он прав, искали наверняка Каролиса. А там ведь рядом хутор… Вида? Блин, ведь могли и найти! Чёрт, как всё не вовремя…
Наконец из бани, вытираясь на ходу вышел Док.
– Что с Робертом?
– Две пули, осколок – Алексей вытер бороду, – кровопотеря и наверняка контузия. По вашей машине что, из граника шарахнули? До завтра, а то и до послезавтра проваляется без сознания, а там посмотрим, организм сильный, должен выжить.
– Должен?
– Да, должен! Мы не в Клинике; всё, что мог, я сделал. Считай, в полевых условиях операцию провёл. Посмотрим, вроде нормально всё прошло. Где Аста? Попроси её, пусть она мне чаю сделает…
Нет! Тот, кто сейчас лежит в другой комнате – это не он… Это не может быть Роберт… Надеюсь, что сейчас ты где-то рядом, что всё еще с нами, и сам с удивлением смотришь на свое беспомощное тело, распростертое на смятых шерстяных одеялах. Может, даже рядом со мной, стоишь у меня за спиной и смотришь через плечо, как я пишу в твоем дневнике. И улыбаешься… Робби, ты так редко улыбался! Ведь теперь все позади… Ты будешь жить! Я так хочу! Ты должен!
Если бы ты знал, сколько раз хотела подойти к тебе, взять за руки и посмотреть в глаза! Просто посмотреть в глаза, даже не говоря ни слова… Может, даже один долгий взгляд смог бы изменить события и удержать тебя здесь, с нами? Кто знает… Теперь мне так хочется многое тебе сказать, но ты этого не услышишь… Ну почему, почему, почему я не сказала этого раньше? Ведь все мы знали, что ходим по краю пропасти, что каждый день может быть последним, и все равно – даже в аду проявилась неистребимая человеческая привычка откладывать всё самое важное на некое далёкое «потом», которое может и не наступить… Что это? Одна из немногих привычек, которую мы принесли из той, мирной жизни и сумели сохранить даже здесь? Вот и я поддалась такой простой, такой объяснимой и человеческой привычке, и всё откладывала, откладывала самое важное… А объяснения всегда найдутся – не до этого было, настроение не то, нужно найти подходящий момент, подходящее время и место… Да разве это важно?! И чем дольше пишу, тем отчетливее понимаю, что именно эти простые слова и могли удержать тебя здесь, с нами, в этом аду… Но разве я имела право удерживать?! Или это просто запоздалая попытка оправдаться, снять с себя горькую ответственность за поступок, вернее – за не-поступок, и найти никому уже не нужные оправдания? Совсем я запуталась… Ведь не-поступок тоже может оказаться поступком и потянуть за собой целый ворох тяжелых последствий. Не сказанное вовремя слово, не протянутая вовремя рука… И всё – момент упущен, события пошли по другому пути, и это может оказаться путь в никуда, в кромешную темноту, из которой нет возврата… И вроде бы никто не виноват, вроде бы оно само так сложилось… Не-поступок куда коварнее и опаснее поступка, который можно хоть как-то оценить и хоть как-то связать с последовавшими за ним событиями. Не-поступок – это шаг в никуда, в пустоту; ведь никто не может с уверенностью сказать, что было бы, если бы… Было бы лучше или хуже, легче или тяжелее… Кто знает…
