Оксана удивилась, но сделала вид, что занята — сосредоточенно наливала воду в утюг.
— Я? Да нет, что вы!
— Я знаю, что говорю. Я же чувствую. Вы смотрите мимо меня, избегаете. Скажите, в чем дело. Все останется между нами, обещаю.
Оксана резко обернулась, собираясь одернуть нахальную девчонку, но у той вид был настолько горестный, что она даже растерялась.
— Знаете… Мне не нравится, что вы делаете мою работу, — скороговоркой проговорила она. — Она моя, эта работа. Мне за нее хорошо платят, и я не хочу ее потерять.
Клара не сразу поняла, что именно сказала ей Оксана. Потом до нее дошло.
— Господи! Как же я сразу-то не сообразила! А мне и в голову не пришло!
После этих слов у Оксаны камень с души свалился.
— Сейчас я вам все объясню, — продолжала Клара. — Понимаете, у меня мама зарабатывает уборкой, и я стараюсь, чтобы дома все блестело и ей не нужно было после работы еще надрываться. Ну и здесь я делала то же самое. Думала, что вам помогаю, что вам будет легче. Честное слово, не хотела ничего плохого. Извините меня, пожалуйста.
Оксана ошеломленно застыла. Чтобы дочка уборщицы завоевала сердце месье Габриэля!
— Ну вот, теперь, когда мы все выяснили, садитесь и выпьем вместе кофе.
Все еще не опомнившись, Оксана послушалась, взяла чашку, которую протянула ей Клара, и поднесла к губам.
— И где же убирает ваша мама? — спросила она.
— Там, где мы живем, в предместье, по соседству от дома.
Они пили кофе, каждая думая о своем.
— Вы давно знаете Габриэля? — спросила Клара.
— С тех пор, как он здесь поселился. Года два, не меньше.
— Он удивительный, правда? — мечтательно вздохнула Клара.
Доверительный тон, который вдруг принял разговор, смущал Оксану. Ей хотелось как можно скорее допить кофе и вновь приняться за глажку.
— А я только и делаю, что задаю вопросы, — продолжала Клара так же доверительно. — И вы можете меня понять.
— Я?
— Ну да, я дочка уборщицы, а он сын богатых, уважаемых родителей. И каждый день, когда мне выпадает счастье проснуться рядом с ним, я спрашиваю себя, что я тут делаю, в этой красивой квартире с таким мужчиной.
Ее откровенность тронула Оксану.
— Он вас любит, все остальное не важно, так ведь?
— Я тоже себе так говорю. Но боюсь, в один прекрасный день ему станет скучно со мной, я мало в чем разбираюсь, у меня нет образования, нет общего языка с людьми, с которыми он общается, и уж точно я не похожа на девушек, которые были у него до меня.
— А вот за это вы не переживайте, — живо отозвалась Оксана, внезапно посочувствовав собеседнице. — Поверьте, что эти его девушки… В общем, вы меня понимаете.
Клара улыбнулась.
— И все же, что это за девушки?
— Не так много я их видела, — соврала Оксана. — Но те, что доводилось видеть, были лентяйки с претензиями, а подчас и невоспитанные. Иной раз мне даже «здравствуйте» не говорили.
— А с родителями Габриэля вы знакомы?
— Да. Месье Габриэль иногда просит меня помочь им, когда у них большой прием или их помощница отпросилась.
— А они какие?
Оксана молчала. Не могла решить, удобно ли ей говорить о родителях ее хозяина с Кларой. Но возникшая доверительность и желание продолжить беседу взяли верх.
— Госпожа Сансье властная и холодная. Господин Сансье потеплее.
— Габриэль меня с ними не знакомит, — продолжала Клара. — Думаю, боится их огорчить, если вдруг со мной появится.
Девушка правильно понимала ситуацию, но Оксана сделала вид, что на этот счет ей сказать нечего. Она не сочла нужным говорить Кларе, что мадам Сансье часто спрашивает ее о подружке сына, задает наводящие вопросы, пытаясь узнать, кто она такая, из какой среды, как выглядит, какой у нее характер. Оксана мадам Сансье тоже ничего не говорила, отвечала, что ничего не знает, приходит, когда в квартире никого нет.
И вдруг ей стало жаль бесхитростную девчонку, которой, в общем-то, не светило ничего хорошего.
— У месье Габриэля хватает характера, чтобы жить так, как ему хочется, — попыталась она утешить Клару.
Допив кофе, она встала — пора приниматься за работу. Ей не хотелось больше никаких вопросов.
— Мне жаль, что я вас огорчала, — проговорила Клара.
— Я уже перестала огорчаться, — отозвалась Оксана и улыбнулась.
