* * *
Прошла неделя. Затем месяц. На Чистилище не существовало времен года — ни весны, ни лета, ни осени, ни зимы, только более теплое и более холодное время, совпадающее с ростом и увяданием растительности в нашей долине.
Бывшие офицеры вновь приходили допрашивать меня, затем меня навещали представители разных конфессий. Все они хотели знать о наших с профессором разговорах. Я выкручивался, как мог, скрывая главную новость, которую по-прежнему не решался разглашать, — и жизнь продолжалась.
Два месяца. Три месяца. Мой страх перед неизбежным концом рос день ото дня. Профессор не назвал никаких сроков, поэтому я не мог знать: то ли дело затягивается благодаря его стараниям, то ли песчинки в пресловутых песочных часах отмеряют наши последние дни. Поскольку богомол не возвращался, я подозревал, что все мои робкие надежды напрасны, и готовился встретить судьбу, какой бы она ни оказалась.
Тем временем слухи о моих разговорах с профессором распространились по долине, и число прихожан существенно выросло. Я не знал, хорошо это или плохо, но по крайней мере испытывал благодарность за увеличившееся число пожертвований, которые люди оставляли в коробке у входа. Проповеди я по-прежнему не читал, поскольку абсолютно не представлял, что сказать людям. Я просто содержал капеллу в чистоте, расставлял предметы на алтаре в нужном порядке и приветствовал всех, кто ко мне приходил.
Когда миновал местный год, равнявшийся приблизительно полутора земным, я уже начал задумываться, не выдавал ли себя за профессора какой-нибудь местный псих. Если такие попадаются среди людей, почему бы им не оказаться и среди богомолов? В конце концов, его интересовала религия, и он не предоставил никаких доказательств истинности своих слов. Возможно, он помешался на разного рода эсхатологических мифах и наплел мне небылиц.
Первым признаком неизбежного конца стали рассказы фермеров о движении Стены. Поначалу она перемещалась медленно, всего на несколько сантиметров в день. Затем отведенная нам площадь стала сужаться быстрее. Однажды я сам дошел до границы нашего маленького мирка и увидел, как завеса плавно плывет над землей — бесшумная и смертоносная.
Люди тут же ударились в панику, а на меня, напротив, снизошел странный покой. По крайней мере, я получил ответ. Профессору не удалось переубедить своих сородичей, и мне, видимо, суждено стать свидетелем конца человеческой расы на этом высушенном куске камня в забытом уголке освоенной части Галактики.
Капелла заполнилась до отказа, и мне пришлось разрешить людям оставаться на ночь. Да и кто я такой, чтобы отказывать им в такие-то времена? Каждый мог находиться внутри сколько угодно — если только не прибавлял мне работы, оставляя после себя мусор.
Когда Стена подступила к самому краю долины, в капеллу набилось больше людей, чем она могла вместить. Я уже начал тревожиться, как бы страх в толпе не привел к кровопролитию, но большая часть прихожан разделяла мои настроения: спокойные и тихие, они пытались достичь гармонии со Вселенной прежде, чем их жизнь придет к своему неминуемому концу. К тому же каждый из нас, наверное, хотел освободиться, ведь с тех пор, как мы спокойно гуляли по своему миру и чувствовали себя его полноправными хозяевами, прошли годы. А жить в долине под пятой богомолов — будто похоронить себя заживо.
Что ж, теперь все закончится.
* * *
Когда Стену стало видно уже с порога капеллы, люди начали сдаваться один за другим. Мои прихожане, другие жители долины — все, кто просто устал от ожидания и решил покончить с этим раз и навсегда. Я научился выделять таких людей из толпы: они вставали и тихо выходили наружу, а на их лицах появлялось выражение безграничного покоя. Так они шли, неторопливо, без спешки, прямо в Стену. Затем мы видели вспышку, и человек превращался в распадающееся облако углерода. Я слышал, что другие церкви стали бороться, ведь самоубийство — великий грех, и те, кто исчезал в Стене, осуждены на вечные муки.
Так говорили в других церквях, но я не разделял эти взгляды. Не хотелось мне верить в Бога, проклинающего тех, кто выбрал свободу. Особенно с учетом того, что нам в любом случае оставалось недолго. Я и сам пару раз задумывался: может, и мне стоит просто встать, выйти и покончить со всем? Но как же моя паства… Они нуждались в капеллане, поэтому я просто наблюдал, как Стена приближается, а по ночам видел странные сны, в которых меня уносило прочь теплой волной. Я улетал в другой мир, далеко-далеко от тех мест, где мне доводилось бывать.
