* * *
Позднее Кристофер обнаружил, что не может точно вспомнить, о чем они говорили тем вечером. Он помнил, что Сара сидела в красном кресле, а он — на кровати. Помнил ее черные волосы с фиолетовыми прядками, все еще мокрые после плавания, убранные от лица.
Ее шерстяную кофту с протертыми рукавами, длинную черную юбку, обувь на тонкой подошве. Когда она сгибала пальцы ног, он видел, как под кожей двигаются ее тонкие кости.
Она курила. В итоге получилось так, что она попросила его рассказать о себе, и он рассказал, потому что устал от напряжения, потому что смутился и потому что она его слушала. Получилось путано: как он хотел стать музыкантом, а его родители желали, чтобы он сделал карьеру. Военные платили ему, чтобы он изучал электронику.
— Хорошие деньги, — говорил он. — Я никогда толком не задумывался, что будет потом — и вот я здесь.
Он рассказал, как слушал субмарины, как обнаружил прекрасные песни моря, как записал их на пленку. Украл записи.
— Бог знает, что заставило меня так поступить. Если они выяснят… Господи, это же шпионаж… это, наверное, измена…
— Но они же не знают, не так ли? — возразила она. — И не могут узнать.
— Я могу вернуть их. Или сжечь.
— Нет, — сказала она. — Не делай этого.
— Как бы то ни было, что это может быть? Оно должно быть органическим. Похоже на песни китов. Только китов мы слышим постоянно, и их песни звучат иначе. Ты сказала, что слышала это раньше?
— Ну, я думала, что это так. Возможно…
— Когда? Когда ты могла это слышать?
— Ну… — она выглядела удивленной. — Когда плавала. В заливе. Когда ныряла глубоко, я иногда… но я правда не знаю. Не стоило мне ничего говорить. Мне нужно послушать еще: я ведь слышала, только когда стояла внизу.
— Давай я поставлю, — он поднялся.
— Не сейчас. Мне нужно идти.
Она тоже встала. Неожиданно они поняли, что оказались очень близко друг к другу. Они колебались. Кристофер внимательно смотрел на нее, изучая. Он знал, что выражение его собственного лица легко прочитать. Его мысли, его желания, четкие и очевидные. Почти не понимая, что делает, он осторожно взял ее за руку.
— Сара, я…
Она поспешно отняла руку.
— Я лучше пойду, — сказала она.
В комнате остался запах ее сигарет. А потом в дом снова пришел тот мужчина. Кристофер поставил пластинку и слушал ее снова и снова. Когда он наконец забылся, ему приснились скользкие, свивающиеся в клубки монстры.
* * *
На следующее утро дождь все еще шел, и хотя Кристофер стоял у края скалы, изучая унылую серую воду под водянистым небом целых пятнадцать минут, никакой остров так и не появился.
По мере того как Кристофер подходил к базе, страх сдавливал его изнутри все сильнее и сильнее. Когда он подошел к воротам, то уже весь вспотел. Он знал, что охранники его арестуют, но те лишь машинально кивнули.
Никто не поднял головы, когда он вошел в комнату, но подносы с лентами стояли пустые.
— Эй, — обратился он к Стоуну, пытаясь придать голосу скучающую интонацию, — куда делись вчерашние ленты?
— Что? Ах, да. Специальный анализ. Кто-то проводит взаимный контроль с Рейкьявиком или что-то вроде того.
— Все ленты?
— Думаю, да.
— Кто же занимается синхронизацией посреди учений?
— Да какая разница? — Стоун пожал плечами. — Там что-то секретное, знаешь ли, вопросы задавать не положено.
— Не надо относиться ко мне свысока, Стоун. Я старший офицер, и я должен знать, что происходит.
— Конечно. Как скажете, лейтенант. Почему бы вам не спросить об этому у Пирретта?
Кристофер с головой погрузился в работу. Он не снимал наушники столько, сколько это возможно, но слушать оказалось нечего. Сконцентрироваться становилось все труднее и труднее. Он хотел вновь услышать песни моря. Хотел вернуться в коттедж и послушать записи. Сара уже должна быть там. Одна. Наверное.
К обеду над станцией наблюдения навис кризис. Советские подводные лодки остановились посреди океана. НАТО подняло уровень боеготовности до максимальной отметки. Никто в Мэрди уже не знал точно, является ли «Меткий Стрелок 83» лишь учениями. Лейтенант Кристофер Озгерби тихо отложил свою ручку, надел плащ и покинул базу.
Пальто Сары висело на своем обычном месте за дверью кухни. Он нащупал его и на мгновение зарылся в него лицом. Оно еще оставалось сырым и пахло пляжем.