— Пиццей еще никто не отравился, – парировала Сьюзен, поднимаясь из-за стола, чтобы немного прибраться к приходу гостей.
Семья Эбернати жила в большом трехэтажном доме, возведенном еще в 1918 году. К дому была пристроена веранда, окружавшая его со всех четырех сторон, а в просторном дворе стояла небольшая башенка с остроконечной крышей. Раздвижные деревянные двери гостиной, веерные окна со вставками из цветного стекла и отделанный дубом камин выглядели довольно помпезно, однако, несмотря на это, комната имела уютный, жилой вид. В немалой степени этому способствовали наваленные повсюду книги, обгрызенный собакой афганский ковер и заваленное моделями самолетов фортепиано. Удобная, изрядно поцарапанная мебель хранила следы множества школьных вечеринок, дружеских и деловых встреч. В доме четы Эбернати гости бывали чуть ли не каждый день, а ужины, которые они у себя устраивали, никогда не напоминали официальные мероприятия, кто бы ни был на них приглашен. Формализм и официоз не вязались с характером Сьюзен.
По специальности Сьюзен была медсестрой, однако она уже давно оставила работу. Виной тому были, однако, не пациенты, а все тот же дремучий формализм и беспросветный бюрократизм больничного начальства, с которым Сьюзен не могла мириться. Природа наградила ее независимым, гордым умом и крепким телосложением прусской крестьянки. Прямые светло-русые волосы до плеч обрамляли круглое миловидное лицо, с которого не сходила приветливая улыбка. Ходила Сьюзен преимущественно в джинсовой юбке и клетчатой ковбойке с закатанными рукавами, поэтому, когда Тома выбирали мэром, жители (и особенно жительницы) Оканогган-Лип могли быть уверены: жена нового градоначальника не станет навязывать им свои вкусы по части мод.
Капитан Гротон приехал в точно назначенное время в машине с тонированными стеклами. За рулем сидел, очевидно, кто-то из солдат; салона он не покинул, а остался ждать начальника внутри. Том, встречавший гостя на крыльце, нервничал и украдкой бросал быстрые взгляды вдоль улицы. Когда оба прошли в гостиную, Сьюзен появилась из кухни, держа в одной руке бутылку вина, а в другой – три бокала на тонких, высоких ножках.
– Глоток вина, капитан? – спросила она. Капитан Гротон заколебался.
— Если это принято… К сожалению, я не очень хорошо знаком с вашими обычаями, касающимися совместного приема пищи. Я знаю только, что их много и они довольно сложны.
— Это ферментированный ягодный сок, который оказывает легкое опьяняющее действие, – объяснила Сьюзен, наливая немного вина в его бокал. – Люди пьют вино, чтобы чуточку расслабиться.
Гротон осторожно взял бокал, и Сьюзен увидела, какие у него короткие, толстые пальцы. Не пальцы, а просто какие-то культяпки. К счастью, работая медсестрой, она научилась испытывать сострадание даже к самым уродливым пациентам. Сейчас ей пришлось прибегнуть к этой своей способности.
– Ваше здоровье, – сказала она, поднимая бокал.
Послышался хруст, и ножка капитанова бокала переломилась пополам. Гротон попытался поймать осколки, и вино выплеснулось ему на руку.
— Прошу прощения, – пробормотал он. – Я не ожидал, что этот сосуд настолько хрупок.
— Ерунда, не обращайте внимания, – проговорила Сьюзен, забирая у него осколки и передавая Тому. – Вы не порезались?
— Нет, я не… – не договорив, капитан Гротон уставился на свою руку. Его лопатообразную ладонь пересекала тонкая кровавая линия.
— Позвольте, я этим займусь… – Взяв капитана за здоровую руку, Сьюзен повела его в ванную. Промокнув рану марлевым тампоном, она вдруг сообразила, что Гротона не передернуло от ее прикосновения как в первый раз, и мысленно улыбнулась своей маленькой победе. Однако стоило ей достать бактерицидный аэрозоль, как гость отпрянул и даже спрятал раненую руку за спину.
– Что это такое? – подозрительно осведомился он.
– Дезинфицирующее лекарство, – ответила Сьюзен. – Чтобы предотвратить нагноение. Оно на спиртовой основе, так что…
– О-о!.. – проговорил капитан. – Я думал, это вода…
Сьюзен обработала его руку и стала перевязывать. Капитан с любопытством оглядывался по сторонам.
