«Если», 2003 № 08 - страница 102

— Выходит, соврала цыганка? — весело спросит Петер, отхлебнув пива.

— Выходит, что так.

Тогда Петер Сьлядек кивнет на ребятишек:

— Твои?

— Не-а, — пожмет грузными плечами Пьеркин, раньше молодой, а теперь Старина.

— Чьи тогда?

— Ее, — толстая рука укажет на Кристу, а потом ткнет в сторону, за поворот дороги. — И его. Юргеновы мальцы. Что смотришь? Муж он Кристин. Пьянствовал, потом сбежал, потом вернулся, через восемь месяцев, а супружница его родами померла. И младенчик задохся. Погоревал вдовец, поплакал, а там к родителю моему подкатился. Родитель мой, царство ему небесное, жадный был — страсть! Деньги взял, девку отдал. Повенчались, честь по чести, простыню с первой кровью народу показали… Тут Юрген возьми и уберись восвояси. С тех пор наезжает: детей делать.

— А что ж к себе не забирает? В дом с флигелем?

— Дурит, наверное. Или не хочет. Говорит: желаю, чтоб мои детишки здесь рождались. Только не фартит ему: как дитё родится, так к вечеру помирает. Криста уж рожать замаялась. Только эти вот и живы, пострелята…

Петер еще раз повернется к детям. Толстенькие, задастые. Голые животы оттопырены, торчат пупами. Близнецы. С возрастом, несомненно, раздобреют вконец: руки сделаются окороками, брюхо гордо выпятится вперед, подставкой для третьего подбородка. Курчавые оба: на таких ягнятках хохолка не завить.

Хорошие детки.

— Чего уставился? — беззлобно хмыкнет Старина Пьеркин. — Сглаз кладешь?

— У меня глаз добрый.

— У всех у вас добрый. Ходите, пялитесь… Только и думаете, как к чужой бабе под бочок!..

Пьеркин смачно расхохочется, всколыхнув большое, сильное, налитое соками тело. Словно углядел в своем упреке нечто смешное до одури. Хлопнет собеседника по спине: не бери, мол, в голову, шутки шучу! Тогда Сьлядек еще раз глянет за поворот, где скрылся всадник. И солнце, золотая серьга, качнется маятником в ухе неба: тик-так.

— Выходит, не соврала цыганка? — задумчиво спросит он.

— Выходит, что нет, — ответит хозяин, ухмыляясь. — Ушел, отпели, и памяти не осталось. Разве ж это память? — одна насмешка.

И закричит на Кристу:

— Эй, раззява! Гони парней от колодца: утопнут, не дай Бог…

Том Холт

СПАСТИСЬ ОТ МЕДВЕДЕЙ

Не всех чудовищ жутких должны страшиться мы:

Есть чудища такие, что нас ведут из тьмы.

Удержат мандрагоры у топи на краю…

Но ласковый пушистик лакает кровь твою.

Фрэнк Хейес. «Пушистые зверюшки».

Журнал капитана исследовательского космолета «Заратустра». Задача — разведка глубокого космоса. В данный момент местонахождение неизвестно.

Слейд умолк и оглянулся через плечо. Далеко позади него в бухте космолет уже почти полностью скрылся под водой, виднелось только окутанное клубящимся паром машинное отделение. Он вдруг вспомнил, как воздействует морская вода на распределительную коробку нейтронноимпульсного реактора, и укрылся за ближайшей скалой.

Вовремя. Земля затряслась, как захохотавшее желе, больше половины содержимого бухты взлетело в воздух, на миг замерло — и тут же обрушилось вниз, будто всесокрушающий ливень, промочив Слейда до костей. Впрочем, это он перенес достаточно стойко, но мысль, что космолет исчез навсегда, настолько ошеломила его, что Слейд зашатался и шлепнулся на медузу неизвестной разновидности.

Где бы он сейчас ни находился, с этого дня его дом здесь.

Как это ни прискорбно.

Он осмотрелся. С одной стороны, было даже лишним указывать, что аварийную посадку он совершил на планету, которая по первому впечатлению казалась пригодной для человека. Далее он должен был признать, что свалиться на планету, по-видимому, отличающуюся богатейшей органической жизнью, — бесспорная удача. Вероятность подобного неизмеримо мала; согласно статистике он должен был либо утонуть в ядовитых газах, либо оказаться в положении Кливленда постиндустриальной эпохи. А вместо этого… ну, могло оказаться куда хуже.

С другой стороны…

Космолет погиб, а добираться домой пешком было немножко затруднительно. Случился кошмар, от которого все бороздящие космос звездолетчики просыпались в холодном поту и вспоминали, что поужинали цыплячьим рагу, высушенным в глубокой заморозке. Кошмар оказаться на чужой планете без всего, если не считать защитного костюма и аварийного набора инструментов. В Академии, разумеется, проводился инструктаж, как действовать в подобной ситуации. Он помнил все от первого и до последнего слова.