— Это он?!
— Нет, — помолчав, сказал Артем. — Это я. Да вы не волнуйтесь — я здесь часто бываю…
Оксана всмотрелась, но расстояние было слишком велико — черт лица не различить.
— А поближе подойти можно?
— Не стоит, — сказал Артем. — «Минихрон»-то у нас один на двоих. Отойдете шагов на пятнадцать — и окажетесь…
— …в вашем кабинете?
— Именно. — Артем улыбнулся — и вдруг обнаружилось, что не такой уж он бука. Кажется, в первой половине тринадцатого столетия ему было куда спокойнее, нежели в современности.
Они сели на плед. Артем достал штопор и открыл первую бутылку. Вино оказалось хорошее, такое положено смаковать, но корреспонденточка оглушила стакан залпом. Необходимо было прийти в себя.
— Так! — решительно сказала она, тряхнув головой. — Короче! Давайте к делу. Как вы его собираетесь перехватывать?
Артем с задумчивым видом завертывал в лаваш зелень и сыр.
— Завтрак грузинского крестьянина, — сообщил он. — Рекомендую… Перехватывать?.. Да бог с ним! Куда он денется? Погуляет-погуляет — и сам придет…
— То есть как погуляет?! Он же за это время… — Оксана осеклась и еще раз оглядела безлюдные окрестности. — Позвольте!.. — страшным шепотом произнесла она. — А где же… — Округлила глаза — и вдруг расхохоталась. — Нет, но я-то, главное, жду, когда битва начнется! А она, значит, все-таки там — в мае 1223-го?..
Артем внимательно взглянул на корреспондентку и счел необходимым наполнить стаканы.
— В мае 1223-го — та же картина, — скорбно сообщил он.
Смех оборвался.
— Не понимаю…
— Что ж тут непонятного? Оба летописца ошиблись…
— То есть там тоже пусто?!
— Да не то чтобы пусто, — сказал Артем. — Скорее людно. Сотрудника нашего с лопатой — видела? Вот он там уже третий год со своим хронопуталом разбирается — и все конца-края не видно…
— Но ведь была же она, эта битва на Калке!.. — испуганно выдохнула Оксана.
— Наверное, была…
— Где? Когда?
— Ищем, — утешил Артем, протягивая ей стакан.
* * *
Вскоре они уже окончательно перешли на «ты».
— Поняла теперь, почему нас так финансируют? — с горечью говорил Артем. — От нас же толку никакого! Что мы охраняем? Кому оно нужно — то, что было на самом деле? Государству? До фонаря это государству! До высокой синей лампочки! Ему идеологию подавай, легенду… Твое здоровье!
Чокнулись, пригубили.
— Но все равно ведь на прошлое посягают… — в растерянности сказала Оксана. — Значит, есть что охранять…
— Хронопуталы-то? — Артем пренебрежительно скривился. — Да брось ты! Случая еще не было, чтобы кто-то из них попал туда, куда хотел. Ты пойми: они же не историю — они учебник истории хотят изменить… Чувствуешь разницу? И никак не возьмут в толк, придурки, что учебники не в прошлом, а в настоящем исправляют…
— Но ведь исторические документы…
— Оксанка! Документы людьми пишутся! Так что главные хронопуталы, если честно, это как раз историки с летописцами… Кстати, о хронопуталах… Пора бы ему показаться, соколу ясному… — Артем аккуратно поставил стакан на плед и, приподнявшись, окинул округу пристальным оком. — Ага, вижу… — ворчливо известил он через некоторое время. — Все в порядке: заметил нас, идет сюда… А разоделся-то, разоделся! Чистый ансамбль песни и пляски…
Оксана вскочила и уставилась в ту сторону, куда глядел Артем.
Человек, поднимавшийся по склону, был и впрямь одет в духе народных самодеятельных коллективов: алая шелковая рубаха, перехваченная по талии шнуром с кистями, синие (тоже шелковые) портки вправлены в короткие сапожки. В руках почему-то гусли. Под Бояна, что ли, косил? Непонятно…
Очумело озираясь, хронопутало брело к вершине холма. Оксана уже различала, что лицо у злоумышленника длинное, изможденное (не иначе — от трехчасового пешего блуждания по окрестностям), русая гривка едва закрывает уши, а узкий подбородок, кажется, усажен редкой белесой щетиной. Неказист. И все же сквозило в его облике что-то трогательно-беспомощное.
Злоумышленник остановился в десятке шагов от расстеленного пледа, воззрившись на неизвестно откуда взявшихся здесь современников. Видно было, что еще немного — и бедняга тронется рассудком.
— Татар не видели? — с отчаянием спросил он.
