- Вовсе не следует, - торопливо перебил О'Мара. - Я готов отвечать на любые вопросы сейчас.
Его воображение уже рисовало ужасную картину: он представил себе реакцию Какстона на состояние малыша; от этих мыслей О'Мара терял всякое самообладание. Какстон не станет долго думать, искать объяснений, не задастся вопросом, можно ли поручать младенца-инопланетянина человеку, который совершенно несведущ в его физиологии. Какстон будет просто действовать - и притом весьма энергично.
Что же касается монитора...
Из истории с несчастным случаем ему, может быть, и удастся выпутаться, думал О'Мара, но если к этому у него на руках умрет малыш, то тут уж не останется никакой надежды. Сейчас необходимо было выиграть время. Четыре-шесть часов, если верить справочнику.
Внезапно он понял, что малыш обречен. Ему становилось все хуже: он стонал и дрожал, вызывая жалость и отчаяние. О'Мара беспомощно выругался.
То, что он пытался сделать сейчас, следовало сделать с самого начала, а теперь уже поздно... Можно считать, что малыш погиб, а еще пять-шесть часов и О'Мара сам протянет ноги или станет инвалидом на всю жизнь. И поделом!
***
Малыш дал понять, что сейчас подаст голос, и О'Мара с мрачной решимостью снова приподнялся на локтях, готовясь к очередной серии шлепков. Следовало выиграть время, чтобы завершить начатую процедуру и ответить на все настойчивые вопросы монитора. Если малыш снова заревет, сделать это будет невозможно.
- ...за ваше искреннее сотрудничество, - сухо продолжал монитор. Прежде всего я попрошу объяснить, что произошло с вашим характером.
- Мне в самом деле все обрыдло, - упрямо повторил О'Мара. - Здесь негде развернуться. Может быть, я на самом деле стал нытиком. А теперь меня считают подонком, и я пошел на это вполне сознательно. Я достаточно читал, чтобы стать неплохим психологом-самоучкой.
И тут разразилась беда. Его локоть скользнул по полу, и он грохнулся навзничь с высоты трех четвертей метра. При утроенной силе тяжести это было равносильно падению со второго этажа. К счастью, тяжелый скафандр и шлем с прокладками смягчили удар, так что он не потерял сознания, но, падая, невольно судорожно схватился за веревку.
И это стало роковым.
Один груз опустился, другой резко взлетел и с треском ударился о потолок, сокрушив скобу, укрепленную на легкой металлической балке. Вся сложная конструкция стала разваливаться и, увлекаемая учетверенной силой тяжести, рухнула вниз прямо на малыша. О'Мара в своем состоянии не мог определить силу удара, который достался малышу, - был ли этот удар лишь немногим сильнее обычного увесистого шлепка или гораздо более сильным - но малыш сразу затих.
- Я вас в третий раз спрашиваю, - монитор повысил голос, - что там у вас происходит, черт побери?!
О'Мара пробормотал что-то нечленораздельное. Но тут вмешался Какстон:
- Там творится неладное, и я готов поклясться, что это касается малыша. Я сам должен взглянуть...
- Подождите! - в отчаянии воскликнул О'Мара. - Дайте мне еще шесть часов!
- Я буду у вас через десять минут, - заявил Какстон.
- Какстон! - еще громче рявкнул О'Мара, - если вы войдете в шлюз, вы меня прикончите! У меня внутренний люк раскрыт настежь, и, если вы откроете наружный, весь воздух улетучится, а монитор лишится своего обвиняемого.
Наступила внезапная пауза, потом монитор спокойно спросил:
- Зачем вам нужны эти шесть часов?
О'Мара попытался тряхнуть головой, чтобы отогнать дурноту, но голова его теперь весила втрое больше обычного, и он едва не свихнул себе шею. В самом деле, зачем ему эти шесть часов, внезапно удивился он, оглядевшись и увидев, что распылитель и пищевой резервуар раздроблены свалившейся на них системой полиспастов. Теперь он не мог ни накормить, ни обмыть малыша, едва видного из-под обломков. Оставалось только уповать на чудо.
- Я разберусь, - упрямо сказал Какстон.
- Нет, - возразил монитор по-прежнему вежливо, но тоном, не допускающим возражений. - Я хочу добраться до сути. Вы подождите снаружи, а я пока побеседую с О'Марой один на один. Вот так. Ну, а теперь О'Мара что там у вас... происходит?
