Я в этом не участвовал. Стоило ему только распустить нюни или напортачить в каком-нибудь деле, как я выдавал ему по полной, независимо от того, происходило ли это от его воображаемой, самому себе внушенной немощи или от настоящей физической слабости, с которой он действительно не мог справиться. Может, иногда я бывал даже чересчур резок, но примите в расчет, что я в одиночку пытался исправить тот вред, который причиняли ему пятьдесят молодцов, вместе взятых. Разумеется, Уоринг был бы рад съесть меня с потрохами, но зато со мной он всегда точно знал, чего он стоит. И я никогда не играл в поддавки. В тех редких случаях, когда Уоринг побивал меня, он знал, что это на самом деле и я сделал все возможное, чтобы этого не допустить. Именно в этом он со своими страхами больше всего нуждался ему нужен был человек, который относился бы к нему, как к равному, не делая ему никаких скидок. И когда начались все мои неприятности, я бал абсолютно уверен, что он сообразит, какую услугу я ему оказал, и что элементарная признательность и порядочность не позволят ему утаить факты, которые могут меня оправдать. Я оказался прав?
- Да, - сказал монитор. Он жестом усмирил Какстона, который вскочил со стула от возмущения, и опять обратился к О'Маре:
- А теперь перейдем к вопросу о детеныше. Вероятнее всего, ваш малыш подхватил одну из тех легких, но редких болезней, которые поддаются успешному лечению только в условиях родной планеты. - Крэйторн внезапно улыбнулся. - По крайней мере так считалось до сегодняшнего дня. Но сейчас наши худларианские друзья утверждают, что надлежащее лечение уже было организовано вами, так что теперь остается только выждать пару-другую дней и малыш придет в норму. Но они в претензии к вам, О'Мара, - сказал монитор. - Они говорят, что вы смастерили специальное устройство, чтобы ласкать и успокаивать малыша, и ласкали и успокаивали его гораздо чаще, чем нужно. Они считают, что вы самым настоящим образом перекормили и разбаловали их детеныша, так что теперь он общество человека предпочитает уходу своих соплеменников.
Какстон неожиданно грохнул кулаком по столу:
- Вы не должны ему спускать все с рук! - воскликнул он, побагровев. Уоринг не всегда отвечает за свои слова...
- Какстон, - резко оборвал его монитор, - факты, которыми я располагаю, доказывают, что О'Мара не заслуживает ни малейшего порицания как в момент несчастного случая, так и позднее, при уходе за малышом.
Однако я хотел бы продолжить разговор с ним; полагаю, вы окажете мне любезность, оставив нас одних...
Какстон пулей выскочил из кабинета. Уоринг, помешкав, последовал за ним. У двери оператор задержался, отпустил в адрес О'Мары крепкое словцо, потом вдруг ухмыльнулся и вышел. Монитор вздохнул.
- О'Мара, - сурово сказал он, - вы опять остались без работы, я стараюсь не лезть с непрошеными советами, но мне все-таки хотелось бы вам кое о чем напомнить. Через несколько недель начнет прибывать лечебный и технический персонал Госпиталя, куда войдет представители едва ли не всех обитателей Галактики. Моя обязанность - устроить их и не дать возникнуть трениям, чтобы со временем все могли как следует сработаться. Подобных прецедентов еще не было, и когда мое руководство посылало меня сюда, мне было сказано, что для такой работы понадобится хороший прирожденный психолог, обладающий достаточной долей здравого смысла и не боящийся обоснованного риска. Думаю, не стоит пояснять, что два таких психолога лучше, чем один...
О'Мара слушал внимательно, но все еще думал об ухмылке Уоринга. Он знал, что и малыш и Уоринг отныне пойдут на поправку, и, испытывая от этого немалое удовольствие, не мог ни в чем никому отказать. Но монитор, видно, не понял причины его рассеянности.
- Черт побери, я же предлагаю вам работу! Разве вы не видите, что она прямо-таки создана для вас?! Дружище, это Госпиталь, а вы только что вылечили вашего первого пациента!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВНЫЙ ГОСПИТАЛЬ СЕКТОРА
ГЛАВА 1
Словно лампочки на невидимой раскидистой новогодней елке, сверкали на фоне бледной россыпи звезд огни Главного Госпиталя двенадцатого галактического сектора. Его иллюминаторы светились желтым, и багрово-оранжевым, и мягким прозрачным зеленым, и жестким синим цветом. А кое-где были темными. Там, за непрозрачными металлическими экранами, располагались секции, где освещение было нестерпимо ярким или было темно и холодно, потому что тамошние обитатели не переносили даже слабого мерцания звезд.
