Эскадренный броненосец «Ростислав», 1893–1920 - страница 33

В сентябре 1914 г. эта резервная бригада с присоединением к ней “Трех Святителей” была переформирована во 2-ю бригаду линейных кораблей. 1-ю бригаду образовали “Пантелеймон”, “Евстафий” и “Иоанн Златоуст”. “Ростиславом” в 1912-1914 гг. командовал капитан 1 ранга М.П. Саблин, которого в исходе войны судьба сделает последним командующим еще сохранявшего боеспособность и еще не расколотого смутой – не белого и не красного Черноморского флота.

В Константинополе. 1912 г.

Превратности судьбы, уже не раз выделявшие “Ростислав” среди других кораблей и готовившие совсем уже нестандартное завершение службы, назначили ему особую роль и в мировой войне – первого линейного корабля, начавшего боевые действия у берегов противника. 6 ноября 1914 г. “Ростислав” и “Кагул” под прикрытием державшегося мористее флота провели обстрел сооружений Зунгулдака – центра Угольного района, снабжавшего углем чуть или не всю Турцию, а главное – весь ее флот. С началом войны он стал одним из главнейших объектов боевой деятельности Черноморского флота, державшего его практически в постоянной блокаде. Обстрел был второй задачей флота в первом его большом походе к Босфору, где сопровождавшие его новые (класса “Новик”) нефтяные эсминцы 4 ноября выставили первое минное заграждению.

Символично и участие в этой стрельбе “Кагула” – корабля, который недавно, каких-то 9 лет назад, под названием “Очаков” противостоял “Ростиславу” на Севастопольском рейде. Теперь же они, словно продолжая свой исторический спор, дружно обрушивали на турецкий берег свои снаряды. Этот огонь (выпущенные 25 254-мм и 226 152-мм снарядов обратили порт в сплошное пожарище) был ответом флота на разбойное, положившее начало войне нападение германо-турецких кораблей на русские порты, суда и корабли 29 октября 1914 г. Люди на кораблях, как повторяем мы и сегодня, выполняли свой долг, но сколь мало было смысла и нравственности в этом расстреле города и порта, который еще в марте дружески принимал заходившие сюда с визитом “Ростислав” и “Кагул”. Турки, помимо своей воли втянутые в войну коварством и провокациями Вильгельма И, русские, четыре года бившие турок, а в исходе войны потерявшие не только плоды своих побед, но и флот и родину – столь горьким оказался итог так блестяще начатых действий Черноморского флота…

Да, флот был не тот, что при Цусиме, и великолепный германо-турецкий “Гебен” (перекрещенный на турецкий манер в “Явуз-султан Селим”) при всем своем техническом превосходстве не рисковал ввязываться в продолжительный бой с устарелыми русскими кораблями. Первым же ему уроком была встреча у мыса Сарыч 5 ноября 1914 г., когда наш флот возвращался из похода в Севастополь и столкнулся с противником почти лоб в лоб.

Шедшие впереди дозорные крейсера предупредили о приближении обнаруженного ими “Гебена”, да и сам он выдал себя радиопереговорами с сопровождавшим его “Бреслау”. Корабли, еще не видя друг друга (сильная мгла затрудняла видимость), стремительно сближались. В напряженном ожидании – от головного “Евстафия” до концевого “Ростислава” – все замерло на русской эскадре. Наконец-то пришло время дать отпор налетчикам на русские берега, проверить в бою столь тщательно отрабатывавшуюся Черноморским флотом систему централизованной стрельбы.

С большим вниманием всматривались вокруг на “Ростиславе” – здесь не по справочникам и фотографиям, а воочию – “весомо, грубо, зримо” представляли себе, что это такое – линейный крейсер “Гебен”, так поразивший вначале своим непривычно длинным приземистым корпусом, двумя мощными дымовыми труба- . ми и мрачно смотревшими выстроившимися одна за другой башнями главного калибра. Что мог этой мощи противопоставить устарелый линейный корабль “Ростислав”? Четыре пушки (и калибром меньше, чем у “Гебена”!) в двух удаленных одна от другой башнях да надежду на выучку комендоров и искусство управляющего огнем в отработанной бригадной стрельбе. Но “Гебен” мог появиться и с кормы, и тогда концевому “Ростиславу” предстояло тяжкое неравное единоборство.

Зябко поеживаясь – от томительности ли ожидания или от пронизывающей утренней сырости, в который уж раз проверив готовность всех средств связи и техники, снова и снова, до боли в глазах, вглядывались в неясную мглу офицеры, сигнальщики, комендоры. Нельзя было упустить момент и дать застать себя врасплох все еще незримому, но уже приближавшемуся грозному противнику. Не успел “Ростислав” подтянуться к шедшему и едва видимому в тумане впереди “Трем Святителям”, как гром залпов впереди по курсу дал знать о начале боя.