Красный флаг в 9 час. 30 мин. спустил посланный на берег мичман А.И. Мещанинов, командиру его передал сопровождавший мичмана комендор Карпеев. Рассеяв мятежников, корабли перешли на методичный огонь, добиваясь подавления огня из казарм и со стороны малокалиберных береговых батарей. Старались отвечать выстрелом на выстрел, парируя беспорядочную пальбу восставших, направлявшуюся то на "Финна", то на "Эмира Бухарского" (от него не переставали ждать, что он присоединиться к восстанию), стоявшего под брейд-вымпелом начальника отряда капитана 1 ранга М.В. Князева, то на "Пограничника". Вне выстрелов оставались лишь "Трухменец" и портовый пароход "Скатудден".
Днем с "Финна" отправили на берег десант из 10 человек. К ним присоединились матросы с других кораблей. К вечеру флотские казармы были заняты сухопутными войсками, и миноносцы перенесли огонь на продолжавшие стрелять батареи Михайловского и Александровского островов. "Пограничник" ушел в Кронштадт. Ночью комендоры спали не раздеваясь у своих орудий. Утром на рейд пришел "Казанец". Днем с моря подошли броненосцы "Цесаревич" и крейсер "Богатырь". Держась у маяка Грохару, они вели огонь до тех пор, пока над мятежными батареями не начали подниматься белые флаги. С началом сдачи мятежников "Финн" и "Казанец", перейдя вглубь бухты, взяли под охрану казачьи казармы и мост. Посланный на катере "Удача" кондуктор Беляев проверил состояние артиллерии на достраивавшихся "Амурце" и "Уссурийце". Как отмечено в вахтенном журнале "Финна", на этих кораблях "замки у орудий и затворы пулеметов оказались вынутыми".
Вечером пришел на рейд броненосец "Слава", но стрелять ему уже не пришлось. Ночью были слышны лишь случайные выстрелы, но на миноносцах все оставалось по-боевому: спали не раздеваясь. Утром 20 июля "Финн" и "Казанец" перешли для связи к "Цесаревичу". С ним у Грохару стояли "Богатырь" и "Трухменец". Из Кронштадта под брейд-вымпелом морского министра появился "Стерегущий". Убедившись в ликвидации мятежа, министр А.А. Бирилев в сопровождении "Казанца" отправился обратно.
"Финн" ушел в Норра-Хамн.
Утром 21 июля вошли на Гельсингфорский рейд Цесаревич", "Богатырь" и "Эмир Бухарский". На всех укреплениях вместо красных развевались уже только белые флаги. 22 июля, словно для поддержания боевого духа правительственных войск и для острастки затаившихся на кораблях скрытых бунтовщиков на внутреннем рейде Гельсингфорса появилось учебное судно "Хабаровск", конвоировавшее пришедшие с ним из Либавы подводные лодки "Пескарь" и "Лосось".
В этот день, когда 31 выстрелом и флагами расцвечивания каждый корабль отмечал тезоименитство вдовствующей императрицы Марии Федоровны, на рейде вместе с гардемаринским отрядом присутствовали также "Финн", "Эмир Бухарский", "Генерал Кондратенко" и "Сибирский Стрелок". Два крейсера вместе с "Трухменцем" представляли флот и на ревельском рейде. Сюда они вслед за гардемаринским отрядом и подлодками пришли для окончательного "приведения в чувство" команды стоявшего здесь и уже усмиренного крейсера "Память Азова". Командовать крейсером назначили командира "Финна" капитана 2 ранга Куроша, проявившего готовность применять к бунтовщикам самые крайние меры.
В этот же день 29 июля состоялся высочайший приказ великому князю Александру Михайловичу и его штабу об окончании кампании. Еще ранее оставив упраздненную должность главноуправляющего, великий князь заканчивал свою карьеру и на флоте. Планы возглавить его не состоялись. Но остались построенные им корабли и то наследие уходившей довоенной эпохи, которое они продолжали нести своим типом.
Недавно поражавший всех своей обширностью, отряд великого князя уже в июле поредел более чем наполовину. Из-за острой нехватки средств из кампании была выведена часть номерных миноносцев и еще несколько отправили на Ладожское озеро. Командование продолжавшими плавать остальными кораблями поручили капитану 1 ранга В.М. Князеву 1-му. Получив затем в 1907 г. должность начальника штаба Кронштадтского порта, он в 1908 г. стал помощником начальника ГМШ, а в 1911-1913 г. его начальником, ас 1913 г. был удобно "устроен" в должности председателя Добровольного флота. Минные крейсера оказались для него лишь проходным актом карьеры.
