13. ЭПИКИФОР, МАРУСИМ И ГРАФ
Федеральный оптический телеграф.
Линия Бауцен – Муром
АХТУНГ! СРОЧНО! ВНЕ ОЧЕРЕДИ!
…………………………………………..
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА
Куда:
Муром, Колдыбель
Кому:
ТИХОНУ ПАНКРАТОВИЧУ НЕСПЕХОВУ,
ПОСАДНИКУ МУРОМСКОМУ
Ваше превосходительство!
От имени народа Поммерна выражаю соболезнования родным и близким Сергея Теплунова и Антипа Горошко, погибших на Скрипучем мосту. Мы будем просить семьи этих достойных служителей принять скромный дар курфюршества в виде пожизненного пенсиона.
Нам известно, что благодаря мужеству мостового старшины Тимофея Кликуна предотвращена серьезная угроза кораблям курфюрстенмарине. В связи с этим имею честь сообщить:
Аделиг, верхняя палата курфюрстентага, удостоила Кликуна Тимофея Артамоновича Серебряным крестом Поммерна со всеми полагающимися преференциями и привилегиями. Это – лишь четвертый случай присуждения данной награды иностранному подданному за всю историю государства Номмерн.
Нашему посланнику в Господине Великом Муроме поручено передать новому кавалеру Мои поздравления, знак ордена и его сертификат.
Примите, Ваше превосходительство, мои уверения в весьма высоком к Вам уважении.
БЕРНАР ВТОРОЙ,
курфюрст Поммерна
* * *
– О ты, червяк под копытами правоверных!
– Так-так, непарнокопытный.
– Прах шакала…
– Это уже было, – поморщился эпикифор.
– Когда?
– Во время прошлого визита.
– Прах шакала, пожранного гиеной, которую укусила неумытая свинья! – поспешил исправиться великий марусим.
– О-о.
– Тяжесть желудка, утомленного зубною болью!
– Страшно представить…
– Жалкий политический гяур под куполом Вселенной!
– С прошлой нашей встречи твой кругозор замечательно расширился, марусим. Вот не думал, что оставлю столь глубокий след.
– Затхлое растение ухух, покрытое плесенью!
– Что еще за ухух?
– Неважно. Откуда я знаю? О ты, змея, жалящая себя за ногу!
– За ногу? – удивился эпикифор. – Какую?
– Заднюю. А что?
– Нет, ничего. Я было испугался, что ты перегружаешь свое драгоценное здоровье излишней премудростью. Но явно ошибся. Продолжай, па-аштенный.
Марусим на цыпочках подкрался к двери. Прислушался и покачал головой.
– Плешивый бурдюк с гнилой водой!
– Бурдюк? А что, можно и начинать.
Эпикифор налил первую стопочку. Марусим покосился на дверь. Люминесценций пренебрежительно махнул рукой:
– Глувилл уже отвел глаза твоим шпионам, почтеннейший Золото ордена блестит ничуть не хуже золота эмира.
– Золото? Золото… м-да. О ты, запах верблюда. Пехота у тебя, конечно, еще ничего…
Великий сострадарий кивнул.
– …А вот кавалерия – дрянь.
– Это почему же?
– Кавалерия не может быть хорошей, если ее мало. Так и быть, твое здоровье, неверный!
Марусим опрокинул стопочку и полез рукой, унизанной перстнями, в блюдо с шампиньонами.
Прожевал и спросил:
– Слушай, а чего ты курфюрста так боишься? Армия у него – тьфу. Он живой только потому, что за горами прячется.
– Курфюрстенвер – не такое уж и тьфу. Бернар может собрать до двадцати пяти дивизий. И очень неплохих дивизий, смею заверить. Артиллерия у него получше моей. Не исключено, что Муром ему поможет. Тихонько, как и полагается Тихону.
– Да, посадник не дурак. Понимает, что вслед за Пом-мерном очень сразу последует Муром. А кстати. Говорят, твои бубудуски там немного пошалили. Что-то там такое, на мосту…
– Мелкое недоразумение.
– Да? Еще я слышал, в муромских владениях уже совершено нападение на ваш дозорный бриг.
– Уже слышал?
– Уже. «Ямдан», кажется.
– У тебя хорошая разведка.
Марусим хмыкнул
– Да не жалуюсь. А твоя?
– А моя разведка сообщила, что нападение на «Ямдан» совершено не регулярными войсками Мурома, а неким беглым боярином. Тихон тут ни при чем.
