Гюстав махнул рукой.
– Я слышал, что его высочество скупцом не является. И я вам верю, герр майор. Согласен.
– Не торопитесь. Есть и другой вариант. Вы будете просто моим гостем и высадитесь в первом попутном порту, который вас устроит.
– Это – благородное предложение. Но я хочу зарабатывать свой хлеб.
– Твердое решение?
– Да.
– Хорошо. Думаю, жалеть вам не придется.
– Почти уверен в этом. Но у меня есть одна важная просьба, от которой зависит все остальное.
– Говорите.
– Примерно в дюжине миль к северу от Монсазо есть небольшая бухта.
– Бухта Фьюго?
– Да. Герр майор, там меня ждет женщина.
– Мадемуазель Люси?
– Как вы догадались?
– Три года назад я ее видел.
– Насколько помню, только однажды.
– Да. Но ее трудно забыть.
– Каков ваш ответ?
– Неужели можно отказать в помощи женщине, под кровом которой вы меня лечили? Идемте к капитану.
Мартин открыл дверь и они вышли на палубу.
* * *
Слегка накренившись, «Аонга» под верхними парусами огибала замок Контамар. За штурвалом бригантины стоял тот самый бородач, с которым Гюстав дрался в таверне Портобелло.
– Рикки, – сказал майор.
Бородач обернулся.
– Рикки, хочу представить вам съера Гюстава Форе. С сегодняшнего дня он служит Поммерну.
– Мы уже знакомы, – мрачно сказал Рикки.
Майор Неедлы приподнял бровь.
– Давно?
– Около двенадцати часов. Съер Форе, я должен вернуть вам пистолет.
– Это все? – усмехнулся Гюстав.
Рикки побагровел.
– Нет, – выдавил он. – Примите мои извинения.
Майор усмехнулся.
– Господа! Что бы там между вами не произошло, уверяю, вы оба – достойные люди. Будет досадно и глупо, если ложные чувства помешают вам в этом убедиться.
Гюстав протянул руку.
– Вы хорошо фехтуете, – сказал он.
– Благодарю, – сказал Рикки. – Вы тоже… не промах.
Удерживая штурвал левой рукой, правую он протянул для пожатия.
– Курс меняется, – сказал фон Бистриц. – Мы должны зайти в бухту Фьюго, капитан. Желательно – ночью.
– Это не проблема, – отозвался Рикки. – Проблема в том, как выйти из бухты Монсазо. Там, впереди, – имперский корвет «Чейро». После бегства каких-то преступников из тюрьмы эпикифора он проверяет все выходящие из гавани суда.
– Пора спускаться в трюм?
– Думаю, что да. Джованни, помоги.
К ним приблизилась еще одна личность, знакомая Поставу по трактиру Портобелло.
– Идемте, господа, – глядя в палубу, сказал кривоносый Джованни.
– Что, придется лезть в бочки для солонины? – спросил Неедлы.
– Их-то и выстукивают в первую очередь, сэр. Нет, почтенные. Никуда прятать мы вас не будем вообще. Вместо этого займемся вашей внешностью. Должен вам сказать, что десять лет я проработал гримером в королевской опере Кингстауна. До тех пор, пока ко мне не пришел этот сорвиголова Рикки со своими деньжищами… Мистер Неедлы, разрешите вопрос?
– Да, пожалуйста.
– Кто вас, простите, столь безобразно подстриг в последний раз? Право слово, такое впечатление, будто вы в руках у бубудусков побывали.
Майор Неедлы неожиданно рассмеялся. А Гюстав внимательно прислушался к тому, как он смеется: человека легко понять по его смеху.
Померанский шпион смеялся совершенно непринужденно и с большим удовольствием. Но было похоже, что смеялся он не только над своей прической. Возможно, еще и над бубудусками. Такое право у него, безусловно, имелось.
* * *
АДМИРАЛ-АНШЕФУ ФЛОТА ОТКРЫТОГО МОРЯ
АНДРАКОНУ ВАСИЛИУ ЛИЧНО
Обрат адмирал!
Великий сострадарий весьма грустно опечален прискорбными событиями в бухте Пихтовой. Эпикифор выражает смиренную надежду на то, что предерзкие померанцы все же будут отысканы независимо от того, в какой уголок океана они забьются. Иначе трудно рассчитывать на благожелательность базилевса нашего, императора.
Эпикифор также пребывает в некотором недоумении по поводу того, сколько еще надо послать кораблей флоту Открытого моря, чтобы их наконец оказалось достаточно. Правильно ли Он понял, что 27 единиц мало? Верно ли при этом, что вся эскадра курфюрста по-прежнему имеет всего 7 боевых кораблей? Или после не совсем обычного сражения в Пихтовой их стало больше?
Записано со слов Его люминесценция – коншесс Глувилл,
Последний секретарь.
