— Можешь не сомневаться, что нет, вне зависимости, имеешь ли ты в виду макание в ведьминское зелье или полет из окна.
— Что, ж в таком случае…
— Благодарю вас, уважаемый господин улфулдар, пусть дождь прольется на вашу голову. Готов приступить к выполнению ваших приказаний — прервал волшебника Фур-Дур-Каф.
— Приступай, — ответил Холдар.
— Приказывайте, — проревел в ответ солдат.
— Еда. Принеси нам что-нибудь поесть, — напомнил Холдар.
— Будет исполнено, уважаемый господин улфулдар.
— Еще кое-что, — остановил его Холдар, — напомни-ка нам свое имя.
— Урараград-Марз Фур-Дур-Каф, уважаемый господин улфулдар.
— Можно звать тебя просто Каф?
— Э-э, так обращается ко мне только… — замялся Фур-Дур-Каф, однако сам прервал себя на полуслове, — я хотел сказать, как вам будет угодно, уважаемый господин улфулдар.
— Отлично, Каф, а теперь идти.
— Как прикажете, уважаемый господин улфулдар, — сказав это, Фур-Дур-Каф развернулся на пятках и строевым шагом вышел из их комнаты.
— Ну, а пока мы ждем наш завтрак, может быть, вы все-таки расскажете, что случилось с вами на самом деле, — обратился к Втри и Шусу Холдар.
— Ну… — протянул Шус, — я не уверен. То есть, конечно уверен, но… но может, как-нибудь потом? Просто понимаете…
— И вправду, расскажешь как-нибудь потом, — внезапно прервал Шуса Фамбер, — в конце концов, твою версию произошедшего мы уже слышали. И не обольщайся. — Я с самого начала был уверен, что ты не совсем честен.
— Ну, может я немного и преувеличил… — попытался оправдаться Шус, но его никто не слушал.
— По правде, я не уверен, что именно ты рассказал, но что-то в твоих словах было крайне неправдоподобно. Сейчас же мне намного интереснее узнать твою версию, девочка. Начни, пожалуйста, с самого начала.
— С самого начала? — переспросила Втри, — но то утро началось как всегда, ничего интересного…
— Девочка моя, ты не поняла меня, — перебил ее волшебник — начни на… на 17–18 лет раньше.
— А? То есть, с самого рождения? Но зачем вам это? — удивленно спросила Втри.
— Просто уважаемый господин улфулдар любит знать биографию свих новых рабынь, это у него что-то вроде хобби. Ведь я прав, Холдар?
— Вернее было бы назвать это не хобби, а научным интересом, — как ни в чем ни бывало ответил Холдар.
— Драконье… проклятье… когда же наконец… боги, — тихо выругалась Втри.
— Ты что-то сказала, девочка? — поинтересовался Фамбер.
— А, ничего. Я только хочу спросить… вернее потребовать, чтобы вы, наконец, объяснили мне, в каком я положении? Кто я: рабыня, осужденная или просто свободная нищенка без документов и жилья?
— Так у тебя нет документов? — поразился Холдар.
— Да, во имя всех темных богов. И все из-за этого проклятого идиота! — гневно заявила Втри, вскочив и показывая пальцем на Шуса.
— Что касается твоего положения, то если подумать, наверное — третье. Ты — нищенка без документов, если уж их у тебя нет, — ответил Фамбер, — а это, насколько мне известно, в халифате еще хуже, чем быть рабом. Ну а теперь, раз уж ты знаешь все, что ты хотела узнать, может…
— Нет, не все, — возразила, впрочем уже не так уверенно, как минуту назад, Втри, — я хочу знать, кто вы. Раз уж мне придется путешествовать с вами, я должна хотя бы узнать, кто мои попутчики.
— Именно поэтому я и спрашиваю тебя о твоей жизни, девочка моя. Я хочу знать, кто ты, раз уж мне придется путешествовать с тобой. Что же касается меня и Холдара, то я обещаю, что я отвечу на все твои вопросы. В разумных пределах, конечно. Но только после тебя.
— «В разумных пределах» пределах — это как? — подозрительно спросила Втри.
— Все зависит от твоего рассказа. Впрочем, тебе же лучше, если он будет достоверен и полон.
— Ладно, — сдалась Втри, которая пришла к выводу, что кем бы ни был этот человек, он все-таки не такой олух, как его ученик и настоящий волшебник, к тому же не из самых слабых, так что откровенно врать ему и вправду себе дороже.
— О своем детстве я помню немногое. Родилась я не в халифате, где-то у моря, гораздо севернее Бахтир-Таль-Асы. Зимой там все укрыто снегом. Наверное, мой отец был купцом или кем-то в этой роде. Иначе, как бы я оказалась здесь, в Бахтир-Таль-Асе? Единственной вещью, оставшейся с тех пор, был один амулет. Впрочем, госпожа Агафья сказала, что это всего лишь бесполезная побрякушка. Моим первым…
